Принцесса без башни

– Нет уж, обедом мы жертвовать не будем. – Федя дал понять, что завтраком он уже пожертвовал – сухпай за полноценный прием пищи не считается, – и предложил план действий.

– Садимся в машину и медленно направляемся вниз. У очередных ворот выходим, внимательно осматриваемся, если ничего подозрительного не обнаруживаем – возвращаемся в транспорт и продолжаем движение в прежнем направлении. Возражения есть?

Возражений у нас не было, других планов тоже. Был вопрос, что считать подозрительным, но он прояснился после первого же десантирования: достаточно свежие следы «газельки».

– Отпечатки протекторов велосипедов, мотороллеров и легковушек, ясное дело, игнорируем, – проинструктировал нас Федя. – У искомого транспорта ширина передних колес – одна тысяча семьсот миллиметров, задних – тысяча пятьсот шестьдесят.

– Надо было взять рулетку, – спохватилась я.

– Надо было, и взяли. – Федя успокоил меня и одарил прекрасной строительной рулеткой.

Я было обрадовалась, что лучше всех оснащена, но рано: Машеньке достался лазерный дальномер.

– На всякий случай, – туманно молвила она, под моим завистливым взглядом засовывая приборчик, похожий на старомодный мобильник с антенной, в нагрудный кармашек рубашки-сафари.

Федя повесил себе на шею бинокль и сунул еще что-то – я не рассмотрела – в боковой карман своих летних штанишек-карго. И мы взялись за дело весело, с песней – Машенька, в поисках следов склоняясь в поясном поклоне к земле-матушке, замурлыкала:

– Я гениальный сыщик, мне помощь не нужна! Найду я даже прыщик на теле у слона…

На самом деле елозить носом по земле необходимости не было. К тем отдаленным дачам, мимо которых мы двигались со скоростью хромой черепахи, вела ухабистая грунтовка без всяких съездов в стороны. Любой колесный транспорт, даже самокат или строительная тачка, свернув к воротам, оставил бы отчетливый след на рыхлой песчаной почве.

– А если они как-то замели следы? – предположила я, заметив россыпь свежего гравия у одного из домовладений. – К примеру, заехали во двор, а потом по отпечаткам протекторов грабельками прошлись или вот камешков насыпали?

– Я внимательно смотрю на ворота, – ответил Федя. – Из тех десяти, мимо которых мы прошли, девять уже лет сто не открывались, их даже вьюнками заплело. А вот этот гравий мне тоже как-то подозрителен…

– Это ж-ж-ж неспроста, – согласилась Машенька. – Давайте тут осмотримся.

Мы походили вдоль забора, свежеокрашенного и не скованного вьющимися растениями. За ним было тихо – ни звука, ни движения, и Федя, принявший на себя роль командира в этой полевой операции, постановил:

– Надо проникнуть за периметр.

– Надо – проникнем! – Машенька тут же подтащила к забору валявшийся неподалеку пеноблок, чтобы соорудить из него плацдарм для проникновения на чужую территорию.

– Я сам! – отодвинул ее Шаляпин. – Вы оставайтесь здесь и ждите моего сигнала.

– Какого? Какого сигнала? – Машенька запрокинула голову, провожая взглядом нашего рыжего ниндзя.

Хрустнули лопухи, затрещали по свежей зелени быстро удаляющиеся шаги – Федор ушел в разведку.

– Как думаешь, какого сигнала нам ждать? – задумалась Машенька.

– Ну уж не выстрела из ракетницы, – пошутила я.

– Да он вроде не взял ракетницу.

– То есть ракетница у вас тоже есть?!

– Ну разумеется!

– Разумеется. – Я присела на травяную кочку под забором. Машенька опустилась рядом. – Хочешь жвачку? Апельсиновую.

Мы посидели, пожевали, лениво прислушиваясь. В зарослях старых фруктовых деревьев, поглотивших добрую половину здешних участков, пели птички. В кустах трещали цикады.

– Надеюсь, Федя не станет кричать козодоем, – почавкивая, задумчиво сказала Машенька. – Вот хоть убей, а козодоя я нипочем не узнаю.

Я хотела успокоить ее, сказав, что козодоя вообще мало кто нынче знает – хоть по голосу, хоть в лицо, в смысле, в клюв. Бабуля наша, наверное, его бы влет опознала, а мы, современная молодежь, в живой природе ориентируемся много хуже, чем в Интернете…

Хорошая была мысль, глубокая, но высказать ее я не успела. За забором вдруг кто-то дико завопил – мамочка, если это козодой, я не хочу с ним встречаться! Мы с Машенькой вскочили и заметались, не зная, куда бежать – на крик или от него.

– Федор, ты там живой?! – не определившись и продолжая подергиваться, вскричала она.

Ответа мы не получили, но и жуткий крик не повторился.

– Подставь мне руки, – потребовала Машенька, взгромоздившись на пеноблок и нетерпеливо на нем подпрыгивая.

С ее росточком Дюймовочки идти на штурм двухметрового забора без приставной лестницы было бессмысленно.

– Слазь. – Я спихнула ее с подставки, залезла туда сама и посмотрела поверх ограды.

– Что? Что там?

– Очень симпатичный домик. Новый, белый, в крестах деревянных балок – типичный фахверковый стиль. Крыша черепичная, перед домом небольшой газон, явно рулонный, постелен недавно, сбоку бетонированная площадка для машины и мангал под навесом, задний двор мне не виден, а он должен быть просторный – участок приличный, соток восемь, я думаю…