Принцесса без короны. Отбор не по правилам

– Уютно, – ответил Валентин. От Дайны веяло таким теплом, что сердце пропускало удар, а потом начинало колотиться быстрее. Она снова улыбнулась, и к ее щекам прилил румянец. – Почему ты ушла так рано?

– Вспомнила, что забыла про семинар по созданиям тьмы. На первой паре. Вильма обещала дать мне свои записи, но у меня совсем все вылетело из головы, – с очаровательным смущением призналась Дайна. – Представляешь, проснулась от этой мысли и сразу же бросилась готовиться, пока было время. А сейчас услышала, как крысы говорили про твой новый кабинет, и решила заглянуть, проведать тебя. Тут есть боковая лестница, почти от наших комнат. – Дайна осеклась и тотчас же добавила: – Прости, я тебе не помешала? Ты, должно быть, занят, а я влетела вот так.

– Ну как ты можешь мне помешать. – Валентин рассмеялся. Девушка была настолько трогательной и хрупкой в эту минуту, что даже ее рассказ о том, как она не подготовилась к семинару, казался Валентину невероятно милым. – Я очень рад, что ты пришла. И волновался, все ли у тебя в порядке.

Он вспомнил, как замер утром, уже выходя из спальни в оранжерею, будто налетел на невидимое препятствие: а что, если Дайну похитили? А если ее забрал Южанин? Это же элементарно – надо отнять у врага то, что ему дорого, надо ударить его по больному, а девушка как раз и была слабым местом Валентина, человеком, которым он сейчас дорожил сильнее всего. Но потом он прощупал магические нити, которые пронизывали академию, нашел следы Дайны, с которой не случилось ничего плохого, и смог вздохнуть с облегчением.

– Все хорошо, – негромко откликнулась Дайна и потянулась к нему.

Поцелуй сначала был спокойным и целомудренным, но потом Валентин почувствовал, как их обоих наполняет пламя. В нем запульсировала та жажда, которую можно было утолить лишь в объятиях Дайны – бескрайне, бесконечно любимой и желанной.

Он сам не понял, как они оказались возле его письменного стола, но вот полетели на пол какие-то блокноты, перья, книги – и Дайна уже сидит на столешнице, обхватывая Валентина ногами и целуя его с жадностью, которой он и не подозревал в ней. Казалось, девушка сбросила с себя все оковы привычек и манер и наконец-то отважилась стать собой – открытой, страстной, огненной. Валентин на мгновение оторвался от Дайны, заглянул в ее глаза – потемневшие, затянутые туманом желания, и звон в его ушах усилился.

– Нас могут увидеть, господин попечитель, – рассмеялась Дайна, и Валентин рассмеялся в ответ.

– Не могут, – сказал он и неожиданно грубым движением стянул верх платья, освобождая ее грудь и сминая в ладони. Дайна сдавленно застонала, запрокинула голову, изогнулась всем телом, прижимаясь к Валентину. Ее сердце колотилось под его ладонью, и это сводило с ума. – Не могут, дверь закрыта на заклинание.

Смех Дайны прозвучал неожиданно хрипло, как у видавшей виды куртизанки.

– Тогда… – шепот обжег ухо Валентина, бедра девушки качнулись ему навстречу. – Тогда иди ко мне. Иди ко мне.

Она казалась медом – и Валентин тонул в нем, каким-то краем сознания понимая, что никогда не испытывал ничего даже близко похожего на то, что сейчас бурлило в нем. Не страсть, не похоть, не любовь – то, что швырнуло его в объятия Дайны, не имело названия. Оно было жестоким, темным и властным, оно сминало и тянуло к себе, не давая опомниться. Дайна с голодной жадностью откликалась на его поцелуи, подавалась навстречу, изнемогая от желания, и в какой-то момент Валентин понял, что горит.

Пламени не было: испепеляющий огонь кружился в его душе, выжигая чувства и мысли. Валентин попытался отстраниться от Дайны и не смог – она обхватила его за плечи, прильнула всем телом, и сквозь знакомые черты проступило что-то жестокое и холодное.

«Иди ко мне», – услышал Валентин чужой голос в своей голове. Это была не Дайна, его обманули: бессилие болезненно запульсировало в висках. Южанин ударил Валентина его же оружием, создал морок и выпустил его, чтобы уничтожить своего врага. В самой глубине огня дымилась стужа – Валентин смотрел в глаза морока, в темный студеный водоворот, и беспомощно осознавал, что ничего не сможет с ним сделать.

Все заклинания словно стерлись из его разума. Силы, которые прежде пульсировали в каждой клетке тела, испарились.

– Иди ко мне, – шепнул морок, наконец-то став самим собой: рваным клоком одушевленной тьмы, которую приручил хозяин и бросил врагу. – Иди ко мне.

«Дайна, – только и смог подумать Валентин, балансируя на краю мрака. – Он похитил Дайну».

А потом все заполнил огонь и рев, и тьмы не стало.

Наваждение схлынуло – отлетев в сторону и едва не сбив собой кресло, Валентин увидел, как горит морок. Снаружи завис дракон: вцепившись когтями в каменную стену, он просунул голову в окно и плюнул в лже-Дайну сгустком пламени.

Пламя было ослепительно-белым.

Дракон взревел, и горящий морок рухнул на пол. Пальцы Валентина снова наполнило силой, и он швырнул в огонь заклинание усмирения. Через несколько мгновений на полу осталось лишь несколько капель воды.