Принцесса дачного поселка (СИ)

   Из прихожей дверь вела в просторную комнату, видимо, служившую гостиной. Здесь на полу стояли картонные коробки с электрообогревателями, детскими игрушками, старыми журналами и нотными альбомами. Видимо, здесь действительно никто давно не жил, и помещение использовали, как склад временно ненужных вещей.

  Сюда же примыкала небольшая уютная кухонька. Спальня была устроена в полуторном этаже, туда вели широкие ступени. Вся мебель была укутана чехлами, и Лера, поморщившись от пыли, потянула один из них.

  Я поднялся в спальню, распахнул дверь на веранду, которая выходила на крышу гаража и тоже была увита зеленью. В комнату сразу хлынул свежий воздух и свет. Оглянулся на огромную кровать и хмыкнул про себя: я тоже не отказался бы провести здесь пару недель после свадьбы.

  Лера поднялась ко мне. Она огляделась:

  -Зелень надо постричь, а то здесь, наверху, почти темно.

  Я пожал плечами :

  -Это ведь спальня. Я предпочел бы полумрак.

  Обнял Леру за плечи, но она как-то вывернулась и вышла на веранду. Недоумевая, я вышел следом за ней.

  Оба одновременно мы увидели Ольгу Алексеевну. Лера махнула ей рукой и спустилась, чтобы встретить внизу.

  У домоправительницы Тобольцевых было расстроенное лицо.

  -Извините, ради бога, что так задержалась.

  Лера воскликнула:

  -Неужели Андрей не отпустил вас?

  Она покачала головой.

  -Да нет, с ним я договорилась обо всем. Все равно Лидия Петровна некоторое время не сможет жить одна, а у Аллы много лет своя помощница по хозяйству, еще с тех пор, когда она не была замужем. Я все равно не осталась бы в доме, мы с Аллой никогда не испытывали друг к другу теплых чувств. А сейчас она просто невыносима. Вот и сейчас я задержалась, потому что успокаивала Машу. Утром Алла обнаружила, что в шкатулке нет ее кольца, и подняла весь дом на ноги. А позже оно обнаружилось на руке самой Аллы. Бедная девочка, я имею в виду Машу, боится ее, как огня. Разве же так можно?

  Я удивился:

  -Что, Маша так и рыдает весь день? Кольцо ведь нашлось еще утром.

  Ольга Алексеевна вздохнула.

  -Маша не может найти ночную сорочку Аллы. У нее очень красивый голубой гарнитур с ручной вышивкой. Так вот, гарнитур исчез. Я уж ее успокаивала, как могла. Все вещи у Аллы страшно дорогие, она привозит их из разных поездок, и про каждую может рассказать целую историю. Так что если эта дурацкая сорочка не найдется, даже не знаю, что будет.

  Лера обвела рукой пространство вокруг себя.

  -Ну, как, нравится вам?

  Ольга Алексеевна осмотрела кухоньку, заглянула в ванную комнату, выглянула на веранду и строго сказала:

  -Да я бы лучшего себе и не искала. Но вы, в самом деле, дачу раздумали продавать, или просто из жалости ко мне все это затеяли?

  Лера засмеялась:

  -Правда. Так что вы нас очень выручите.

  Радуясь первому за сегодняшний день лучику улыбки на лице Леры, я добавил:

  -Не мешало бы оговорить ваше жалование. Я не могу позволить вам бесплатно охранять дом.

  Ольга Алексеевна вздохнула:

  -Одним из условий, на которых меня отпустил Андрюша, была очень приличная пенсия. Так что я договорилась с ним, что основной капитал, который мне достался по завещанию, я оставлю в его распоряжении, а сама буду получать от него выплаты. Так гораздо лучше, тем более, что родных у меня нет, и капиталы завещать мне некому. Так что жалование мне не нужно. Вот разве что на дом какие расходы будут, так я отчитаюсь. А самой мне много не надо.

  Я кивнул.

  Ольга Алексеевна заторопилась:

  -Пойду, Маше на помощь.

  Мы договорились, что перед отъездом оставим ей все ключи. Лера уговорила ее на время ремонта во флигеле пожить в доме, и Ольга Алексеевна согласилась.

  -Вот только провожу своих, можно и переехать.

  Я оставил Леру в комнатах, и вышел за Ольгой Алексеевной на крыльцо.

  Тихо попросил ее:

  -Не удивляйтесь моей просьбе, пожалуйста. Я хотел бы, чтобы вы дали мне знать, нашлась эта сорочка, или нет. Хорошо?

  Женщина удивилась:

  -Сорочка Аллы? Ну, хорошо, если вам это так интересно. Возможно, Маша плохо искала. Между нами говоря, она та еще растеряха.

  Я поднялся к Лере. Она раскрыла одну из коробок и присела перед ней.

  Вынула большую куклу с облупившимся носом и свалявшимися волосами, пачку детских журналов.

  -Надо все это выбросить. Зачем бабушка все хранила, не знаю. Этой кукле, например, сто лет. А вот это я бабушке сделала панно, на день рождения. Смотри, сухие листья еще не выцвели.

  Порывшись в ящиках, достала офицерский кожаный планшет. Расстегнула его, вынула оттуда несколько листков.

  Лера просмотрела один из листков, исписанный мелким почерком, и, побледнев, подняла ко мне лицо.

  -Что там?

  Она тихо сказала:

  -Это письмо. Кажется, это мама писала отцу.

  -Не читай, нельзя, - обеспокоился я.

  Она смотрела в листок, побледневшими губами сказала:

  -Подожди. Послушай, тут совсем чуть-чуть. "Уже четыре месяца не слышала твоего голоса. Ты пишешь, что скучаешь за мной. Я, конечно, рада это услышать, но правильнее было бы сказать "скучаю по тебе." Признаюсь тебе, милый, родной, я ужасно, стыдно скучаю и по тебе, и за тобой, скучаю по твоим рукам и губам..." Кажется, она и вправду любила отца.