Принцесса для босса. Семья из прошлого (СИ)

Но Вселенная, как и моя дочь, снова не на моей стороне. И если к ударам от первой я уже привыкла, то предательство Алины заметно расшатывает мою нервную систему.

— Мааам, мы голодные, — весело сообщает она.

Вряд ли под “мы” она подразумевает себя и Месье Колбасье, который остался в нашем номере. Хотя честно признаюсь, ее плюшевого кота я бы с куда большим удовольствием накормила.

— Аниса говорила, что между обедом и ужином здесь есть что-то вроде полдника.

— Так он только в четыре, — напоминает Горский. — Еще сорок минут ждать. Можно перекусить здесь, в кафе.

“У богатых свои причуды, — мысленно вздыхаю.” Не вижу смысла тратиться на кафе, если у нас и так пакет “все включено”. Тем более, судя по вывеске, там один фастфуд!

Второй аргумент я привожу вслух и тут же нарываюсь на двойную волну возмущения.

И если Алина ограничивется лишь насупленным вглядом, то Горский не упускает случая высказать свое очень важное мнение:

— А на шведском столе нас что ждет, по-вашему? “Снэкс” это не ужин, а просто перекус. Та же выпечка и напитки.

— Я хочу курасан! — твердо заявляет Алина. — И йогурт! Клубничный. Или яблочный. Маам, а здесь, вообще, есть яблоки?

— Здесь есть все, — уверенно отвечает Максим. — Кроме курасанов разве что… Но мы можем разрезать обычный круассан и положить туда немного курицы. Отличный курасан получится.

Алина начинает громко смеяться, а я лишь закатываю глаза. Не то, чтобы это было для нее сложным словом, но иногда, особенно когда волнуется, она прибегает к “детским” названиям привычных слов. Причем, когда я ее исправляю, частенько нарываюсь на “ну мааам, ты же меня поняла”. А Максиму она преданно смотрит в глаза и лепечет:

— Я имела в виду круассан с шоколадом. Не люблю курицу, беее!

— Как скажешь, принцесса, — покладисто кивает Горский и уже мне бросает: — Ну что, идем? А то сейчас все курасаны разберут!

***

Друзья, глава была написана при температуре 38.5, так что если в тексте встречаются герои из других книг или, вообще, инопланетяне, прошу понять и простить))

Глава 28

Глава 28

Ткань моей туники мгновенно промокает и неприятно липнет к телу. Стулья в этом кафе пластиковые, поэтому большинство посетителей не утруждают себя какой-либо одеждой, но мне как-то не по себе от мысли, что придется сидеть в одном купальнике рядом с Горским. Да и надо все-таки уважать культуру страны, в которой мы находимся. И пусть, судя по разлетающейся речи, отдыхают здесь в основном наши соотечественники, я все равно гордо расправляю мокрую ткань.

— Мам, сфоткай меня рядом с елочкой, — просит дочь.

— В купальнике? — улыбаюсь, выуживая из пляжной сумки телефон. — Пожалуй, это будет самая необычная новогодняя фотография.

Делаю себе мысленную пометку купить красный колпак деда Мороза и устроить настоящую фотосессию на пляже. Можем даже снеговика из песка слепить. А что? Отличная идея для новогодних открыток всем родственникам.

Увлеченная этими мыслями, я делаю несколько снимков и только после этого замечаю какой-то слишком странный взгляд Горского. Он выглядит заторможенно.

Возможно, “завороженно” было бы более благозвучно, но в случае моего босса — заторможенность подходит куда больше.

— Что-то не так? — с вызовом спрашиваю. Еще чуть-чуть и я вспомню свои угрозы оттащить его в полицию. Нечего так смотреть на мою дочь! И пусть я прекрасно понимаю, что обвинения в педофилии были бы беспочвенны, его взгляд меня все равно напрягает. Ну не смотрят так на обычных чужих девочек! Не смотрят на них так, будто они — целая Вселенная!

— Нет, все так, — мечтательно произносит он и тут же, опомнившись, откашливается и добавляет: — Просто понял, что не могу вспомнить когда отдыхал в новогодние праздники. Как-то так получилось, что они всегда связаны для меня с работой.

— Вы не такой уж и старый, — напоминаю беззлобно. — Вместо того, чтобы цепляться за образ вечно занятого бизнесмена, вспоминайте беззаботное детство.

— Кто сказал, что оно у меня было беззаботным? — с усмешкой произносит он.

Я тут же прикусываю язык и громко сглатываю. В его тоне нет ни капли обвинения, но я все равно чувствую себя неловко.

Кажется, это входит у нас в привычку. У меня — обвинять его в том, что он родился с “золотой ложкой” во рту, у него же — доказывать мне, что я абсолютно ничего о нем не знаю. И я бы рада и дальше оставаться в неведении, но кажется, Горский не готов дарить мне такую роскошь.

— Сколько себя помню, всегда в новогодние праздники помогал дяде продавать елки.

— Елки? — глупо переспрашиваю.

— Ага, — кивает Максим. — У него было несколько точек у метро. Когда я был поменьше, стоял рядом с ним. Лет с четырнадцати у меня была уже отдельная точка.

— Настоящие елочки? — с придыханием выдает Алина и смешно складывает ручки на груди.

— Зимой елки. Перед восьмым марта — цветы, конфеты и наборы косметики. Дядя Гарик — предприниматель от бога.

— И он использовал детский труд? — цокаю языком. — Других помощников не нашлось?