Принцесса для младшего принца

— Я прикажу принести сюда кресла и напитки, — остановился возле них шустрый мэр, ещё не совсем пришедший в себя от неожиданно свалившейся чести принимать сразу двух принцев и королевского советника по особым делам.

Кандирд лишь досадливо дернул плечом. Сидеть в кресле и пить лимонад, когда его жена, такая нежная и хрупкая, что он и прикасается-то к ней с робостью, стоит там лицом к лицу со смертельной опасностью, казалось принцу кощунством.

А дриады в этот момент ещё пробирались гуськом по крутым лестницам к единственной двери, через которую можно было войти в форт. Элинса, шедшая впереди всех, временами ощупывала подвешенный на пояс массивный ключ от железной двери и тихонько усмехалась, вспоминая уверения командира стражников, что женским ручкам нипочём его не провернуть. Но ему так и не удалось самому провести эту важную операцию, а дриады вовсе не собирались никому открывать свои тайны.

— Вот почему он так мечтал пойти с нами, — первой сообразила Илли, когда рядом с дверью они обнаружили прикрытую тряпицей корзину с дюжиной винных бутылей. Полных, разумеется. — Думал как-нибудь отвлечь нас от этой корзинки.

— А там точно вино? — Лира прикоснулась рукой к бутылке и кивнула сама себе. — Да… вино. Может, всё-таки зря мы его не наказали?

Дверь со скрипом открылась, и в комнату ворвался ничем не приглушённый шум и запах моря. Дриады вышли на неширокую площадку каменного причала, куда стражникам доставляли баркасом припасы, смену и узников.

— Интересно, а куда они отсюда узников убрали? — заинтересовалась Илли.

— В городскую тюрьму, и большинство охранников тоже теперь там, — пояснила мать и скомандовала: — Ну, нечего время тянуть, давайте руки. И не забывайте: если что-то пойдёт не так, сразу уходим через воду.

Глава 28

Ладони легли на запястья одна за другой, замкнули круг, собирая в одно целое ощущения и живицу, и весь мир вокруг мгновенно изменился. Пропали скудные, доступные только обычным существам возможности различать окружающее лишь по величине, форме, запаху и цвету. Исчезла ночная тьма, и свет звёзд и фонарей на далекой набережной тоже исчез, вместо них появилось ощущение целостности, общности со всем миром, с его многоликим теплом, возникло видение природных явлений, живых существ и всего происходящего на несколько лиг вокруг на совершенно ином уровне. Каждая струйка течений, бродивших по бухте, похожей на округлый сосуд, лежащий горловиной в сторону океана, каждая рыба и моллюск были ощутимы и понятны. Как и каждый камень, каждый обломок старинных судов, каждый замшелый сундук с разбитых давным-давно пиратских судов.

— Нашла! — Голос матери показался лишним, они все почти одновременно ощутили болтающуюся между причалом и основанием северной башни связку обтекаемо продолговатых, чуждых этому миру сосудов.

Настолько чуждых, что ни один моллюск пока не решился устроиться на их гладкой поверхности, лишь клочок водорослей робко прилепился сверху.

— Они сложены в сетку, — уверенно произнесла Лира, — и привязаны к большому камню.

— А что это за светлая полоска… — неверяще пробормотала Ленора. И сама себе ответила: — Да это же путь!

И снова Илли поняла это вместе со всеми, прежде чем услышала словно из пустоты голос старой дриады. Впрочем, старой её можно было назвать лишь условно: в последние дни в глазах путницы появился блеск молодой зелени, и Апраксия объявила, что её ауру теперь окружает зелёная кайма.

Не сговариваясь и не раздумывая, дриады потянулись ко второму выходу из пути, осторожно заглянули общим зрением в зеркало и дружно насмешливо фыркнули. Он много знал, тот, кто старинным дриадским знаком запирал путь, но не мог знать самых важных и самых серьёзных дриадских тайн. И конечно, не мог знать непреложного факта: половина полного круга может снять любой знак запрета, кроме того, что наложен полным кругом. Да и накладывались они изначально дриадами лишь для того, чтобы запереть опасные места и пути в гиблые миры.

Знак сполз, как смытый волной рисунок на песке, и дриады дружной толпой ступили на пол незнакомого помещения. Нехорошего, просто мерзкого помещения. Все тут пропиталось кровью и болью, и, случись Илли оказаться здесь одной, она бы запаниковала, занервничала, ринулась обратно к зеркалу. Но они так и стояли, не разжимая рук, и боль делилась не на шесть частей, а на шестьдесят, а обострённое общее чутьё уже обыскивало помещение за помещением, комнату за комнатой. Верхние, в одной из которых они находились, были пусты, а вот в нижних спали люди. Несколько десятков людей, и только единицы отдыхали так, как и положено здоровым людям. Остальные, те, что были ниже всех, лишь забылись тяжёлой болезненной полудрёмой, и между ними светились две зеленоватые точки.

— Нужно Апраксию и мага, — мгновенно решила Элинса, потянулась невидимой рукой к зеркалу, мгновенно открыла уверенный переход и позвала подругу.

Магиня с Зароном, предусмотрительно оставшиеся рядом с зеркалом, вскочили на ноги и в один миг оказались рядом с дриадами.