Принцесса для некроманта (СИ)

души, что вроде, как стала открываться, словно ушла на задний план. Сейчас в нем вновь

проснулось нечто темное, иное. Он винил Милену, ведь если бы она не пошла на этот проклятый

турнир, ничего бы не было. А что самое страшное и удручающее – Дамиан не мог понять о чем

жалеет больше? О смерти неродившегося сына или об утраченной возможности на скорое

восхождение на трон. И это убивало… ведь принц не хотел быть похожим на мать. Он искренне

желал этого ребенка, но в то же время, та темная часть нашептывала ему о возможностях рождения

наследника. И это разрывало. Словно два человека рвали его душу на части. Последнее время ему

казалось, что стало легче, но он ошибался. Стоило ему понять, что принцесса счастлива с Яном,

искренне счастлива… он никогда не видел у нее такой улыбки, как в тот день на пляже, когда она

гуляла по Лазурному берегу, столь противному ему месту. Он вновь начал совершать глупости.

Однако принц нисколечко не жалел о том, что подарил серьги герцогине, ведь его жена пришла

болеть за другого.

– Это вы виноваты! И знаете, – он на мгновение замолчал, с болью в синих глазах рассматривая

супругу. – Наверное, было бы лучше, если бы и моя мать не родила меня…

***

Я медленно открыла глаза, привыкая к свету и пытаясь вспомнить, что именно произошло.

Турнир?! Перед глазами предстала картина боя Яна и Дамиана, но вот муж тут, рядом, а его брат…

Встретившись с темно-синими глазами принца, я пожалела, что пришла в себя. Лучше бы не

приходила. Он был зол. Сильно. Тонкие губы сжаты в ниточку, брови нахмурены, а руки сложены на

груди. Но что случилось? Ничего кроме их сражение в памяти не всплывало. Ян! Его ведь ранили!

Вспомнила ту страшную тьму, обрушившуюся на друга.

Сердце замерло.

– Что с Яном? С ним все в порядке? Он жив?

Неожиданно сильная пощечина больно обожгла щеку. Удивленная таким его поступком, я

легонько прикоснулась к щеке, совершенно ничего не понимая. Осмелилась взглянуть на него, видя,

как пылают яростью его глаза. Казалось, зрачок полностью заполонил радужку, из-за чего они

выглядели абсолютно черными.

– Принцесса, у вас нет ни стыда, ни совести!

Его злой голос проник в меня, заполонил сознание. Стало страшно. Я даже не нашлась, что

ответить, чувствуя, как гулко бьется сердце.

– Вы смеете после всего спрашивать о Яне? Прямо, как тогда когда пострадал ваш любимчик

Корн?! Важны все кроме вашего ребенка!

– Ребенок? – сипло прошептала, совершенно забывая о пощечине и обидных слова. Вспомнила ту

боль в животе и ужаснулась… Однако смелости спросить не хватило. Отчего-то я вдруг сама все

поняла. Опустила взгляд, подтверждая догадки и только сейчас ощущая, как неприятно тянет в

животе.

Кажется, на глаза навернулись слезы. И что самое ужасное не столько от утраты, сколько от

осознания, что Дамиан прав. Я даже и не думала о нашем сыне, только о Яне и о той тьме, охватившей его. А сейчас… сейчас боль разрывала изнутри. И вроде, как я должна переживать, но в

глубине душе чувствую только пустоту и… облегчение? Нет. Так нельзя. Но себя обмануть куда

труднее.

– Плачете? - громкое фырканье. – Разве вы не рады? Ведь вы изначально не хотели этого ребенка!

Вы о нем не думали и не берегли, вы...

– Это вы ни капельки о нем не думали! – резко перебила, просто не в силах слушать его

ужасных слов. – Напутственная игра, что вас волновала его судьба? Вам нужен был лишь трон, а на

сына было наплевать! И не надо говорить лишних слов, потому что если бы это было не так, вы бы

не заставляли меня лишний раз волноваться и нервничать. Ведь вы прекрасно знали, что мне нельзя

беспокоиться лишний раз. И все-таки посмели себе столь постыдное поведение...

Запнулась, тяжело дыша. Меня накрыла такая злость, что стало все равно на принца. Пусть

делает, что хочет, пусть говорит все, что ему придет в голову. Теперь все это неважно. Ребенка,

который мог нас объединить и сблизить, больше нет. И желания исцелять его душу, у меня тоже

больше нет. А чего я ожидала? Поддержки? От столь жестокого и беспринципного человека.

– Ах, значит, мое постыдное поведение?! – проговорил принц таким угрожающим тоном, что

мне стало не по себе. – Значит, принимать подарки от другого мужчины вы считаете достойным

поступком для замужней женщины? Надевать его на турнир и болеть за другого мужчину? Или вы

думали, что я ничего не вижу и не замечаю?

Наверное, мне стоило оправдаться, объяснить, что кулон Яна лишь защита. Но я поступила

иначе, понимая, что в моем муже нет ничего доброго!

– И это говорит человек, который подарил серьги не своей жене? Если бы вы действительно

хотели видеть меня болеющую за вас, вы бы повели себя по-другому. Вы, как обычно, не сдержав

свое обещание, при всех унизили, сражаясь за герцогиню. Об этом знал почти каждый!

– А вы разве сдержали? – он неожиданно грубо схватил меня за волосы и притянул к себе, так

что я оказалась с ним лицом к лицу. – Вы правда считаете, что мне может быть неизвестно о тайных