Принцесса для психолога (СИ)

Калаф, который уже направлялся, было, вон, изумленно обернулся. На его памяти Юмшан никогда не осмеливалась ни о чем его спрашивать. Это так поразило его, что вместо гневного жеста он спокойно спросил:

— Что ты хотела?

— Прости, — она снова опустилась на колени и спрятала в них лицо. От этого голос женщины зазвучал глухо, — Ты хочешь, чтобы Шекер стала матерью нового Священного?

Сомнения, прозвучавшие в голосе женщины позабавили калафа.

— Думаешь, кесар откажется от моего подарка?

— От Шекер? — от удивления Юмшан забылась настолько, что подняла голову, — если только он слеп. Но слепому не позволили бы занять трон Шариера.

— Тогда в чем ты сомневаешься?

Юмшан снова опустила голову.

— Я слышала… Прости, если я разбужу твой гнев… Но ведь у Священного есть Равноправная. Разве она не родила ему наследника?

— Нет, — рассмеялся калаф. Младшая жена развеселила его, — они женаты уже два года, а наследника нет. Кесара бесплодна, либо… неинтересна своему супругу. Значит, боги и духи на моей стороне. В следующем Священном будет моя кровь.

— Да сбудется, — страстно прошептала Юмшан и, так же, пятясь — скрылась.

…Шекер расчесывалась на ночь. Волосы у нее были под стать всему остальному: густые, черные, блестящие. Она намотала прядь на руку и полюбовалась темным шелковым блеском. Завтра в дорогу, значит.

Девушка нигде не была, кроме пустыни, да и ту толком не видела — лишь опостылевший своей неизменностью "верблюжий мост". Она откровенно скучала и приказ отца ее, пожалуй, порадовал. Рабыня? Не жена? Так что с того…

Шекер была наблюдательна и видела, что жизнь Юмшан ничем не отличается от жизни любой рабыни. Разница лишь в том, что Юмшан не могут принести в жертву песчаным духам. Да и то не потому, что она супруга калафа, а лишь потому, что родила шестерых детей и все шестеро выжили. Огромная редкость и, явно, благословение богов!

Полосатая занавеска шевельнулась. Да, вспомнишь солнышко — вот и лучик.

— Шекер, — мать скользнула на подушки, набитые козьей шерстью и присела рядом, — ты меня порадовала.

— Мне было не трудно, — усмехнулась девушка.

— Ты довольна?

— Да, — она повела плечом и отложила гребень, — все лучше, чем быть отданной чужому калафу за породистую верблюдицу и до смерти прислуживать его старшим женам и детям. Я увижу Шариер, дворец и Священного Кесара.

— А он увидит тебя, — Юмшан мечтательно улыбнулась, — и с этого мига вся твоя жизнь переменится.

— Правда?

— Ты — звезда этой земли, Шекер. И то, что во дворец ты войдешь рабыней — ничего не значит. Ты можешь стать повелительницей половины мира. Но для этого, — Юмшан сощурилась, — тебе придется сделать две вещи.

— Только две? — насмешливо спросила девушка, — ну, про одну я догадываюсь. Я должна буду родить сына от крови Кесара.

— Верно, — довольно кивнула Юмшан, — ну, это будет не трудно. Твое тело создано для любви и материнства.

— Что же тогда будет трудно? — удивилась девушка.

— Сохранить разум, — тихо и веско произнесла Юмшан.

— Я не собираюсь сходить с ума…

— Глупая, — мать фыркнула, — Никто не собирается, да только кровь — она такая. Закипает — и не спрашивает собиралась ты, не собиралась. Священный — юноша, чуть старше тебя и, говорят, хорош собой. Если боги и духи будут к тебе добры, Шекер, он окажется холодным и высокомерным засранцем. Или жестоким ублюдком, — Юмшан некрасиво скривилась, — не дай Небо, он будет добрым и нежным.

— Кто из нас спятил? — изумилась Шекер, — ты призываешь на мою голову самое большое несчастье и говоришь, что хочешь мне добра?

— Глупая, — повторила Юмшан, — в твои годы так легко потерять себя, забыть себя, растворившись в мужчине, как ложка меда в горячем вине. И что от тебя останется? Я буду молиться, чтобы ты не узнала счастья с этим юношей. Тогда ты сможешь завоевать кесарию. Влюбленная женщина — не воин, Шекер. Она уже проиграла.

Выехали настолько ранним утром, что, наверное, его можно было бы назвать и поздней ночью, не слишком погрешив против истины. Впрочем, Шекер это не удивило и не огорчило. От матери она знала, что им нужно присоединиться к каравану, который должен с рассветом подойти к Мертвому оазису, а до оазиса далеко.

Укутанная покрывалами по самые глаза, девушка почти не мерзла. Да и от верблюда было тепло. Покачиваясь на его спине, она задремала. Все же спать ей этой ночью почти не пришлось. Сначала приказ отца и калафа, потом странные слова матери. И, наконец, ранний подъем.

Шекер ничуть не лукавила, когда говорила матери, что не огорчена скорым отъездом и тем, как царь ниомов распорядился ее судьбой. Дочь младшей жены (младшей не по возрасту, а по статусу), она не могла рассчитывать на многое. Стать приятным "довеском" к какому-нибудь торговому соглашению отца — вот участь, к которой ее готовили с детства. Десять верблюдов, три десятка коз, шесть тюков покрывал — и дочь…

Посмотреть, так ей еще повезло. Рабыня во дворце — всяко получше, чем младшая жена в шерстяном доме какого-нибудь хичина.