Принцесса для сержанта

Расчет у нас был простой: народу в этом домике-теремке против нашего хорошо, если не впятеро. Вся надежда – на скорость, напор огнем… да и, что греха таить, на наглость! Если эти, внутри засевшие гаврики, опомнятся – сомнут, мясом задавят. Значит, нельзя им даже тень такой возможности давать! Мы хоть и в мире мертвых, но погибать здесь очень даже неприятно, потому как никто не знает, в каком аду следующая остановка на этом маршруте.

Я последним поднимался – и еще на миг замешкался, самоцвет подобрать. Ткнул в него пальцем осторожно – а он, оказывается, даже и не нагрелся толком, так чуть теплее стал. А ведь отработал на все сто. Из двух створок – капитальных, толщины неимоверной… такие бронестворки разве что в личном бункере фюрера стоят, – одна, перекосившись, едва держится, а вторую просто напрочь снесло. В обоих полукруг оплавленный. Я как на него взглянул – да уж, думаю, если и был за дверью какой-нибудь комитет по встрече гостей, то сейчас он разве что в виде сажи на коридорном потолке обретается. А то и вовсе – на простейшие газообразные.

От входа три пути было – коридоры вправо-влево и лестница наверх. С коридорами, в общем-то, все просто и понятно решалось: Шершень справа, Толя соответственно слева прижались к стене и лупили из своих поливалок так, что я даже забеспокоился слегка. Потому как благодетель наш бородатый только про боеприпасы слово молвил, а про то, что стволы раскаляться не будут, как бы и промолчал. Заменить его, конечно, у «МГ-42» на раз-два, только ты ж этот запасной ствол сначала добудь…

Ну а остальные по комнатам, гранатами. Ловко так, споро… ну а что, когда гранат много и жалеть не надо, – это ж почти что приятное занятие получается: сорвал кольцо, забросил, дождался, пока грохнет, вкатился внутрь и от пуза веером. Считай, самая главная опасность – под собственный рикошет угодить.

Долго я на эту красоту не любовался. Капитан секунд пять, не больше, постоял, обстановку прокачивая, и на лестницу прыгнул, Князь – за ним, ну и я – следом. Там, наверху, нашим – слышно было, – весело приходится: «шмайссеры» шьют, не умолкая, и даже связка уже рванула. Хорошо так ухнула, у меня аж лестница под ногами качнулась.

Потом я первый труп увидел. Вроде обычный, в смысле – человеческий, что приятно. Я уж, было дело, опасался, что назначат в местную стражу каких-нибудь когтисто-клыкастых, три метра росту, два в обхвате. Небось, пока такого урода завалишь, полдиска из «Дегтярева» отработать ему в пузо надо, а уж про автомат и вовсе думать неохота.

А тут – человек… ну или чего-то человекообразное. И вполне нормально успокаиваемое дюжиной пуль навылет.

Форма у него была забавная. Эдакая помесь камзола с гимнастеркой, синяя с черным, а на груди маленький золотой герб. Из оружия при нем разве что жезл имелся, резной такой, полированный… а может, и не жезл это был вовсе, а дубинка какая… леший его разберет. Скорее все же жезл, потому что, когда мы на второй этаж выбрались, там такое творилось – головы не поднять! Шквальный огонь из всех трех коридоров, что к лестнице выходили. Огонь, в смысле стрельбы, а вообще лупили в основном чем-то типа снежков – только от каждого такого вот снежка в стене россыпь дырок, причем поглубже, чем от наших пуль. Чуть меньше – молниями разноцветными, а огненными шариками совсем редко.

Наши, Степкина тройка, тоже, понятно, без дела не сидели – тоже поливали из-за угла почем зря. «Шмайссер» в этом смысле, пожалуй, из всего наличного арсенала шутка самая удобная: «ППШ» под таким углом черта с два удержишь, а пулемет тем более. Так что Степка свой «МГ» пока отложил, а вверенный ему коридорчик обрабатывал гранатами. Хорошо так, обстоятельно – когда мы поднялись, он как раз вторую связку швырять приготовился. Повезло – увидел нас вовремя. А то ведь… связка противотанковых – это вам не фунт изюма, даже сушеного, – как пойдут осколки по стенам да углам рикошетить… «мама дорогая» и то пискнуть не успеешь.

Но – заметил. И связку пока опустил.

Что еще нам помогало – так это то, что внутренняя планировка у этого блокгауза была… ну, не то, чтобы дурацкая, какой-то смысл в ней присутствовал… наверное. Но для нормального человека – странная. Зато мы с лестницы смогли, не подставляясь, по правому коридору длинными полоснуть. И пока там, на другом конце коридора, решали, нравятся им наши пули или так себе, р-раз – уже рядом с Соловьем стеночку обнимаем.

– Гранаты готовь! – хрипит капитан и сам лимонку с пояса рвет. – Я, потом связку, пять секунд – и по одной… давай!

И бросил – даже сквозь пальбу четко слышно было – по полу прогремела, грохнула… Степка подождал, пока осколки провоют, сплюнул, наклонился поудобнее и с разворота метнул свой подарочек.

Я еще подумать успел – плохо, что у самого лимонка в руке, уши не зажать. Все-таки эрпэгэшки, пусть 40-е, а не 41-е… три раза по ноль семь с хвостиком кило взрывчатки в помещении без окон… и ка-ак рвануло! Из коридора дым, пыль, осколки… еще ошметки какие-то взрывом вышвырнуло.