Принцесса для великих королей

— Приятно.

— Тогда не думай. Не смущайся, не теряйся. Делай, что хочешь. Хочешь укусить Иштона в отместку за свое плечо? Укуси. Хочешь потрогать кого-то из нас — трогай. Хочешь лежать и наслаждаться — лежи и наслаждайся. Не думай, не рассуждай, делай то, что первым придется в голову. Тогда и поймешь, что хочешь.

— Хочу… — Я сглотнула резком ставшую вязкой слюну, вздохнула поглубже, но все равно ответ вышел тихим и сиплым: — Хочу увидеть вас без одежды.

— Ха-ха, — Эрон засмеялся. — Какое милое, практически невинное желание от нашей милой и невинное принцессы. Тогда смотри. Смотри на меня, не смей закрывать глаза. Ты сама попросила.

Я послушно подняла глаза на Эрона, который привстал на коленях и стал расстегивать свой камзол. Даже это, казалось бы, приличное действие заставляло меня полыхать от стыда. А уж когда он снял с себя рубашку, только просьба не закрывать глаза заставила меня смотреть, а не зарыться в подушки с головой.

— Смотри внимательно, Алисия, — прошептал Иштон. — Тебе нравится то, что ты видишь?

Какой глупый вопрос!

Идеальный мощный торс, ни единого волоска на коже, татуировка странной формы слева на груди… Даже художники, которые нередко приукрашивали тела мужчин, никогда не писали такой идеальной картины. Кажется, я счастливица. Мало того, что мои будущие мужья умны и трепетно относятся ко мне, так они еще и выглядят так совершенно, что я не уверена, реально ли все происходящее.

— Кажется, наша принцесса впечатлилась, — хмыкнул Эрон, а потом расстегнул штаны.

Я резко зажмурилась, еще и глаза попробовала прикрыть ладонями. Нет-нет, пожалуй, к этому я еще не готова. Но мои ладони перехватили и поцеловали по очереди, а добродушный смех Иштона совсем не показался обидным.

— Вот теперь слишком, — отметил Эрон. — Ничего, привыкнешь, принцесса. И даже сама нас раздевать начнешь. Хотя, могу, предположить, что тебе понравится и в одежде. Разнообразие всегда приятно, знаешь ли.

Откуда я могла знать? К сожалению, сил задать такой вопрос не нашлось — все уходило на то, чтобы не сбежать. Я краем глаза уловила, что штаны Эрона полетели в сторону, как, вроде бы, и исподнее. Он лег прямо на меня — голый, горячий. Заставил судорожно втянуть в себя воздух, почти всхлипнуть. Это было слишком…

Слишком приятно.

Ощущение чужого тела, тяжести и жара заставляло и мое тело гореть. Ночная сорочка не сильно помогала: казалось, что я тоже голая, что обнаженная кожа Эрона сродни расплавленному металлу, обжигает, но не причиняет боли. Я робко пошевелилась под ним, о чем тут же пожалела: его… его… мужское достоинство вполне себе отчетливо упиралось мне в бедро.

— Ну что ты замерла? — хмыкнул Эрон. — Я не против, если ты подвигаешься еще. Это, знаешь, в такой ситуации весьма приятно. Шучу. Лежи смирно и получай удовольствия.

— Я смотрю, кто-то чрезмерно болтлив, — сказал Иштон, который продолжал держать меня за руки, поглаживая их.

— А я вижу, как кто-то увлекся лицезрением соблазнения, забыв, что и сам участник. Алисия, ты не обращай на него внимания, в постели он то еще бревно.

— Пфф, — я не удержалась — уж больно смешным казался диалог братьев, когда я тут полуголая, Эрон голый, а Иштон лежит одетый. Когда кто-то возбужден так, что у меня на бедре скоро синяк останется, но в то же время продолжает препираться и шутить. Все напряжение как-то разом ушло. Стало легче и проще. Они — Эрон и Иштон — совсем не бояться показать себя с другой стороны: не такими величественными, не такими серьезными или суровыми. Так почему я лежу и думаю, как правильно себя вести?

— О чем задумалась, принцесса?

— Да вот думаю, не заснули ли вы там. — Набравшись смелости, я поцеловала Эрона в плечо — куда дотянулась — и улыбнулась.

— Иштон, кажется, скоро будем соблазнять не мы, а нас. Давай подключайся, покажи свои телеса, чтобы у принцессы последние глупые мысли из головы выскочили.

Иштон ничуть не уступал Эрону, пожалуй, был лишь чуть стройнее. Если движения Эрона были порывистыми и резкими, он снимал с себя одежду по-военному быстро, скидывая как что-то ненужное и бесполезное, то Иштон двигался тягуче и плавно, словно он не раздевался, а танцевал. Тут не нужно было говорить, чтобы я не смела отворачиваться в смущении: оторвать взгляд было невозможно. Я даже забыла о том, что голый Эрон практически лежит на мне, мягко поглаживая живот, о том, что надо смущаться или чего-то стесняться. Все внимание занимал лишь Иштон — его тело, его движения, его волосы, которые казались струящимся шелком. И лишь прохладная рука Иштона, которую он положил на мое плечо, помогла сбросить наваждение. Возвращение в реальность было таким резким, что я вздрогнула.

— Еще боишься? — поинтересовался Иштон. — То расслаблена, то напряжена. Признаюсь, я не могу понять причину. Мы пугаем тебя? То, что внутри нас… Или сами мы?