Принцесса для зверя

Жду, когда он уберет руку, но Тимур и не собирается. Поглаживает мою коленку и с радостью наблюдает за тем, как я ем. Я накалена до предела, не знаю, где отец, о чем именно с ним говорил Тимур и приедет ли он, но…

Черт, я испугалась! Услышала, как Тимур разговаривает с ним и отошла. Такое со мной впервые. Я боялась услышать обидные слова отца. Боялась, что он скажет, что я ему не нужна, что он не хочет меня видеть. Я знаю, что будет больно, если отца, все же не будет, поэтому я стараюсь взять себя в руки и довериться Тимуру. Если он сказал, что отец приедет, значит, так оно и будет.

Я стараюсь отвлечься на еду, абстрагироваться от происходящего, но ладонь Тимура, покоящаяся на моем колене, не дает мне покоя. Сбросить ее при всех я не могу, а самостоятельно Тимур убирать ее не собирается. Я не понимаю себя. С одной стороны я хочу его ударить, расцарапать ему лицо и просто наорать на него, а с другой, когда он рядом, мне совершенно не хочется, чтобы он уходил. Правда, это желание возникает только тогда, когда Тимур молчит. Стоит ему открыть рот, как мне тут же хочется пнуть его чем-то тяжелым.

Пока мы сидим за столом, организатор проводит какие-то конкурсы, задействует гостей и развлекает всех присутствующих. Я обвожу взглядом зал и натыкаюсь на Генриха Илларионовича, который пристально смотрит на нас. Он салютует бокалом, и я делаю то же самое, улыбаюсь, поворачиваю голову и вижу отца. Он стоит на входе вместе с беременной Мариночкой, поддерживающей свой живот.

Отец одет в черный костюм и галстук в тон, а на Мариночке в белое длинное платье. Они выглядят, как настоящие молодожены. Прямо, как мы с Тимуром.

— Дыши и улыбайся, — слышу голос мужа, как сквозь толщу воды.

Механически растягиваю губы и медленно встаю, чтобы выйти отцу и его новой пассии навстречу.

— Прости что опоздали, дочка, — безэмоциональным тоном произносит отец.

— Да, прости, Соня, — звонко говорит Мариночка. — Пробки на улицах, да и я себя плохо чувствовала. Твой братик так толкается.

Я еще шире растягиваю губы в улыбке и что-то даже бормочу, правда, совсем не понимаю, что именно. Отец никогда не хотел второго ребенка. Я упрашивала, говорила, что хочу братика или сестричку, но отец наотрез отказывался, да и мама… на глаза наворачиваются слезы, потому что в воспоминаниях тут же возникает слезная мольба матери:

“— Дима, я хочу ребенка.”

— Спасибо, что пришли, — говорит Тимур и прижимает меня ближе. — Рад видеть вас… обоих.

Его руки напряжены, Тимур крепко сжимает мою талию и улыбается, кажется, шире меня.

— Это вам, — отец протягивает Тимуру конверт и добавляет: — здесь ваша квартира, я не могу отпустить свою дочь в неизвестность.

Тимур лишь кивает, оставаясь совершенно спокойным для окружающих, но только не для меня. Его пальцы больно впиваются в мои ребра, вынуждая меня стиснуть зубы.

— Спасибо, — говорит Тимур. — Оставим квартиру детям.

Тимур намеренно делает акцент на детях, а я не могу поверить в то, что слышу от отца. Квартира? В подарок? Я вспоминаю, как он выгнал меня из дома ни с чем, как отказался от меня и, будь его воля, избавился бы и упек в монастырь. А сейчас вот… квартира. Я, конечно, злюсь и многого не понимаю, но откладываю эти эмоции. В конце концов он мой отец, и я рада, что он рядом. Что он не забыл, что приехал.

— Мама была бы рада, — скупо говорю я и с удовольствием смотрю на побагровевшее лицо Мариночки.

Да, дорогая, мать всегда будет тем связывающим звеном между мной и отцом.

Я с ужасом понимаю, что мне не хватает матери. Ее всегда не хватало, но сейчас недостаток ощущается особенно сильно. Я хочу кричать, плакать, но сдерживаюсь, потому что не могу себе позволить показывать эмоции. Я хочу вернуть маму, вернуться в прошлое и обнять родителей, потому что тогда мы были счастливы. Отец любил меня, а я… я верила, что у меня есть семья.

Глава 23

5 летназад

Соня не понимала, как и когда все между ними стало настолько плохо. Вернее, понимала, но ничего не могла с этим сделать. Смерть матери Тимура повлекла за собой полное прекращение их общения. Парень практически перестал появляться дома. Соня не раз слышала, как его отец жаловался ее матери, что сын все время на тренировках, а он ничего не может с этим сделать.

Тимур же полностью ушел в себя. Забыл об учебе, скатившись до плохих оценок, забыв об отце, который тоже потерял жену. Обо всем забыл. Винил себя в том, что сам не отвез родителей, что его не было рядом, что он ничего не смог сделать.

Прошло два долгих года с момента ее смерти, а боль так и не отступила на второй план. После реанимации тогда, два года назад, отца Тимура выписали, а вокруг него кружилась мама Сони. Она помогала его отцу справиться с утратой, готовила для них, буквально поднимала отца на ноги. Тимур был благодарен ей, но идти на контакт все равно не хотел. И с Соней перестал общаться. Он — сам по себе, она — сама по себе.