Принцесса душ

В Вистилиаде принято носить зеленые маски, чтобы продемонстрировать верность короне, но это не совсем так. Жители Вистилиады боятся нас, и их маски созданы с целью задобрить короля. Но на улицах этого города вряд ли хоть кто-то думает о Сирите. Девушки красят волосы, чтобы быть похожими на ведьм.

На меня.

Я заправляю волосы за уши.

Они не думают, что я какая-то злодейка. Впервые в жизни я сливаюсь с толпой.

Я останавливаюсь, когда несколько горожан снова бросают в нашу сторону недовольные взгляды. Теперь я замечаю, что их внимание сосредоточено вовсе не на мне, а на Ноксе и Мике, одетых в форму Последней Армии.

Нокс ставит сумку, поправляет воротник и переводит дыхание, когда тоже это осознает.

Он – чужак, а я сливаюсь с толпой. Эта мысль заставляет меня ухмыльнуться.

Взбодрившись, я спешу в город, не в силах оторвать глаз от его красот.

– Сколько у тебя денег? – спрашиваю я Нокса, пока они с Микой, спотыкаясь, плетутся за мной.

Нокс ведет нас по рынкам, подальше от людей, которые, возможно, прежде уже видели его.

– Кто из нас двоих королевских кровей? – спрашивает он. – Разве у тебя нет золота, принцесса?

Игнорирую его и указываю на ближайший рыночный прилавок.

– Никогда не видела таких фруктов. – Я указываю на большой круглый клубень того же цвета, что и мои волосы, но с розовыми прожилками. – Купишь? Ох, и вон тот хлеб!

Я указываю на другую палатку. Он наполнена сладкими булочками, посыпанными сахаром, и длинными хрустящими буханками с веточками розмарина и крупной морской солью.

– Не знал, что я твой личный поставщик королевского золота, – говорит Нокс.

Я закатываю глаза и иду к прилавку. За спиной раздается вздох Нокса, прежде чем он в конце концов следует за мной.

– Две штуки, пожалуйста, – говорю я торговцу, указывая на большие сладкие булочки. – И три таких! – показываю на квадратный батон с помидорами.

– Я проголодался, – говорит Мика. Он бросает сумку и хватается за живот, отчего Нокс спотыкается.

– Потому что ты вытошнил всю свою еду, – напоминает ему Нокс.

– Тем больше причин снова наполнить желудок. – Мика приближается ко мне. – Дайте, пожалуйста, поджаренный на масле хлеб. Сможете посыпать его хрустящим луком?

– Не забудь сырные палочки, – просит Ирения. Она сжимает мою руку в перчатке, выражение ее лица становится серьезным. – Нам жизненно необходимы сырные палочки.

Нокс недоверчиво оглядывает нас.

– Такое чувство, что все три дня вы голодали, – говорит он. – Я же упаковал еду.

Мика отмахивается от него.

– Никому не нужны твои крекеры и консервированный сыр, Нокс, – говорит он. – Расплатишься?

Нокс неохотно тянется к мешочку с монетами, спрятанному в подкладке куртки. По выражению его лица я могу сказать, что покупка значительно истощит наши запасы. Но это стоит того. Я никогда в жизни не пробовала такой вкусной еды. Даже повара замка не могут сравниться с разнообразием здешних прилавков.

Торговец берет пригоршню серебряных монет у Нокса и оглядывает нас с ног до головы. Мои грязные перчатки и рваная рубашка Нокса. Мои глаза.

Я сразу замечаю его взгляд, и меня охватывает волна паники. Недолго мне удалось наслаждаться своей неузнаваемостью.

– Это краска, – быстро оправдываюсь я. – Такой цвет сейчас в моде.

– Честно говоря, вы прекрасны и без нее, – говорит торговец, качая головой.

Он купился на ложь. Должно быть, в Армонии и Вистилиаде женщины часто прибегают к подобным уловкам. Хотя в Вистилиаде девушки предпочитают коричневый и ярко-синий, нежели желтый.

– Сейчас все так отчаянно хотят быть похожими на ведьм, – говорит торговец. – Ты должна принять себя такой, какая ты есть на самом деле.

– Вы правы, – отвечаю я, сжав губы, чтобы скрыть улыбку. – Я обязательно прислушаюсь к вашим словам.

Я откусываю кусок свежего хлеба, когда мы отходим от прилавка. Из меня вырывается стон. Я не забочусь о том, что некоторые прохожие замедлили шаг и смотрят на меня с ухмылкой.

Нокс таращится во все глаза.

– Вам с буханкой нужно побыть наедине? – спрашивает он. – Мы можем дать вам минутку.

– Минуты недостаточно. – Я откусываю кусок побольше и улыбаюсь, когда крошки падают на землю.

Нокс качает головой, и я слышу урчание в его животе. Хоть он тоже голоден, я знаю, что он слишком горд, чтобы принять кусок хлеба с маслом, который ему протягивает Мика.

– Куда мы направляемся? – спрашиваю я.

– Нужно найти портного, который поможет нам заштопать купол, – говорит Нокс. – Такого, который не станет задавать вопросов.

Мы сворачиваем на другую улицу, и свет немного меркнет. Группа людей, одетых во все черное, сгрудилась на дорожке у маленькой серой двери, исписанной каракулями. Они рыдают, их крики эхом отражаются от уличных окон и фонарей.

Один из собравшихся делает шаг вперед и окунает кончик пера в чернильницу. Он пишет что-то на дверной поверхности крошечными буквами, которые я не могу разобрать с такого расстояния.

– Что происходит? – спрашиваю я, проглатывая последний кусок хлеба.

Улица пуста, если не считать нас, и хотя сейчас лишь полдень, нечто мрачное и жуткое окутывает улицу.