Принцесса где-то там

В работе сержанта много бумажной волокиты. Очень много бумажной волокиты. Все эти протоколы, описи, отчеты, заключения экспертов, протоколы… Да, я в курсе, что назвала протоколы два раза и это не ошибка. Просто у нас очень много протоколов.

Практически, если выкинуть из работы сержанта бумажную волокиту, останется всего несколько выездов на место преступления, немного допросов, три погони и две жалкие перестрелки в неделю.

Я подняла бумажки с пола — вдруг там действительно что-нибудь важное (спойлер — ничего важного там не оказалось), включила компьютер, достала из кармана телефон и положила его на стол. Занесла пальцы над клавиатурой. Сержант городской полиции готов к работе…

* * *

Кларк заявился через два часа. К этому времени стопка бумаг на моем столе заметно уменьшилась, а настроение мое заметно ухудшилось. Работа полицейского — не сахар, это всем известно, но я лучше буду бродить в поисках свидетеля по грязным наркоманским притонам, чем заполнять все эти формуляры. И это при том, что от сегодняшнего утреннего дела нам удалось отмазаться.

Спасительный Кларк поставил передо мной бумажный стаканчик с кофе, уселся за свой стол, на котором царил безукоризненный порядок — военная дисциплина, как-никак — вытащил из кобуры свои тяжелые пистолеты и бросил их в средний ящик стола. Не знаю, зачем он это делает, но такая уж у него привычка.

— Как прошло? — спросила я.

— Нормально.

— И чем кончилось?

— Не знаю, — Кларк отпил кофе и пожал плечами. — Я дал показания и ушел, а там после меня еще толпа свидетелей, так что сегодня это явно не кончится. Я сделал все, что мог, но там суд присяжных, сама понимаешь. Если ему удастся их разжалобить, то где-нибудь через полгода мы снова будем гонятся за тем же человеком.

— Как это обычно и происходит, — согласилась я. Адвокаты слишком пронырливы, а суд присяжных — слишком гуманный, поэтому как минимум треть преступников приходится ловить не по одному разу, прежде чем они заедут на нормальный срок в места, не столь отдаленные..

После того, как одного серийного убийцу выпустили на свободу из-за процессуальной ошибки, в городской полиции даже состоялось тайное голосование по поводу «а не валить ли нам особо опасных при задержании?», но широкого распространения эта идея не получила. Кто-то опасался получить ответную волну агрессии со стороны криминального мира, кто-то просто не хотел пачкать руки, кто-то жаловался, что задолбаешься отчеты по каждому случаю писать и проверки проходить.

Кларк тогда от голосования воздержался, заявив, что есть правила игры, и он собирается их придерживаться, и я, в общем-то, была с ним солидарна. Наше дело — защищать невиновных и ловить злодеев, а уж что с этими злодеями потом делать, пусть суд решает. Конечно, иногда аж подбешивает от несправедливости, но закон есть закон…

К слову, за тем серийным убийцей мы установили круглосуточное наблюдение и прихватили его на горячем, до того, как он успел что-то со своей очередной жертвой сделать, она даже испугаться толком не успела. Брали его, разумеется, на этот раз по всем правилам, с полным соблюдением этикета, и права зачитывали аж трижды, на всякий случай.

В результате он таки получил свои сорок восемь лет без права на досрочное, и выйдет на свободу нескоро. Скорее даже, его на свободу выкатят в кресле-каталке, потому что ему на момент окончания срока будет где-то под сотню.

Это, конечно, если у него здоровье достаточно крепкое.

За то время, что Кларк свидетельствовал в суде, мне удалось разобрать некоторое количество бумажек, но оптимизма я все равно не испытывала. Это все равно, что бороться с последствиями сошедшей с гор лавины, имея в своем распоряжении только детский пластмассовый совочек. Ты вроде бы что-то сделал и даже изрядно устал, а снега вокруг так и не убавилось, и конца-края всему этому не видно.

Поэтому, когда у меня зазвонил телефон, я посмотрела на него с надеждой на передышку. Но это оказался не вызов на очередное место преступления. Это была моя подруга Аманда.

Подруг у меня немного, и в последние годы мой образ жизни не дает мне шансов расширить этот круг, но Аманда сохранилась еще с университетских времен. Мы даже какое-то время снимали квартиру на двоих, но потом она встретила свою первую настоящую любовь и отправилась жить к нему. В промежутках между ее второй настоящей любовью, ее третьей настоящей любовью и ее главной настоящей любовью, которая еще только летит где-то на своих белых крыльях (это цитата, в которую она искренне верит) мы периодически перезваниваемся или встречаемся, чтобы выпить кофе вдвоем.

— Привет, Эми, — сказала я, снимая трубку.

— Привет, Боб. Слушай, только ты можешь мне помочь и ты должна мне помочь. И учти, речь идет о жизни и смерти.

Кларк вопросительно задрал правую бровь. Я не включала громкую связь, но моему напарнику этого и не требовалось. Он мог не только услышать писк комара в соседней комнате, но и пристрелить его, ориентируясь исключительно на слух.

Я покачала головой.

— Эми, ты помнишь, где я работаю? Когда ты говоришь о жизни и смерти, то на самом деле речь идет о…