Принцесса грез

– А мы ничего ужасного не делали и не делаем, – ответила Алена. – Встретились всего один раз, да и то тогда, когда никто не видел. И вообще в основном только переписываемся.

– Могли бы вообще помолчать о своих чувствах! Пусть бы Степан проводил ее, а потом с тобой роман крутил бы!

– Ну ты даешь, Соня! – возмутилась Алена. – Разве так можно? Это же лицемерие! Обман!

– А разве можно доводить человека до такого состояния, что все лечение побоку! На Марианку же смотреть страшно! Она хотела идти в бассейн, а я сказала, чтобы даже и не думала. В таком состоянии утонуть – раз плюнуть! Да еще в этой мутной воде… не сразу и увидят, кто на дно пошел.

– И зачем ты такие ужасы придумываешь! – Алена фыркнула и пошла в душ. Теплые, ласково шуршащие струи произвели на нее странное действие: колени стали ватными, в голове неприятно зашумело, а веки отяжелели и пытались сомкнуться, как тогда, когда она сутки проревела после выходки Каринки. Поскольку теперь поступок Мелиховой уже не казался Алене таким ужасным, она улыбнулась и включила воду похолодней. В голове несколько прояснилось. Вполне можно было идти на аквагимнастику.

Возле бассейна Алена первым делом принялась искать глазами Степана. Почему-то его нигде не было видно. Она подумала, что, возможно, просто не узнает его в купальной шапочке. Но ведь Володю-то сразу узнала. И он ее! Вон рукой машет!

Алена помахала ответно. Рука отчего-то слушалась плохо. Да и вообще все тело сделалось чужим, будто резиновым. Разминка на полу далась Алене нелегко. Она с трудом поспевала за всеми. Не отставала только из самолюбия. Не хотела быть хуже других. Когда предложили спускаться в воду, Алена вдруг заметила, что люди и окружающие предметы утратили четкие очертания. Пожалуй, она сейчас уже не узнала бы Измайлова, если бы он стоял на противоположной стороне бассейна. Что за ерунда? Девочка резко мотнула головой – видимость несколько улучшилась.

В качестве разминки уже в самой чаше бассейна был предложен бег в течение трех минут. Зайти в воду надо было по грудь.

– Выполняйте движения, как на суше! – скомандовала инструктор, миловидная девушка Татьяна, то и дело потрясая копной ярко-рыжих волос. – Высоко поднимайте бедро и ставьте ногу на всю стопу! Помогайте себе руками!

Алена попыталась сделать несколько движений ногами. Это оказалось необычайно трудно. Вода сковывала ее члены, будто тугой кисель или клейстер. Девочке показалось, что ее засасывает в коричневую жижу, как в настоящее болото.

Потом пришлось зайти в воду по шею и делать махи руками. Руками получалось лучше, но тоже не так, как хотелось бы. Вода по-прежнему казалась неприятно густой. Алена делала упражнение за упражнением, но вода, которую она всегда так любила, сегодня почему-то вдруг превратилась во врагиню. Она сопротивлялась всем действиям девочки и плотоядно чавкала.

Когда потребовалось лечь плашмя на воду и опустить в нее лицо, Алена по-настоящему испугалась. Она, которая всегда запросто ныряла с вышки, сейчас почему-то не могла заставить себя опустить лицо в этот жуткий вязкий кисель.

– Лицо опускаем! Опускаем! – требовал голос инструкторши. – Всего на минутку! Потом делаем выдох в воду и поднимаем голову!

И Алена решилась. Она всегда так делала, когда плавала, и никогда ничего ужасного с ней при этом не случалось. Не случится и сейчас.

Девочка глубоко вдохнула и опустила в воду лицо. Выдохнуть она не успела. Соленая минеральная вода тут же хлынула ей в нос и рот. Кроме того, в этот раз она почему-то не желала держать Алену. Ржавая железистая жижа сомкнулась над девочкой, и она начала плавно опускаться вниз. Вокруг ее тела роились многочисленные пузырьки. Алена успела подумать, что это было бы, наверно, красиво, если бы вода была прозрачной. А коричневое пузырение напоминало кипение какого-нибудь супа-пюре. Горохового или фасолевого. Алена решила, что больше все-таки похоже на суп из красной фасоли и… выпала из действительности.

7. Мне рыдать не придется…

Алена долго не могла понять, где находится и что с ней произошло. Глаза по-прежнему раскрывались с трудом. Похоже, веки опять здорово опухли. Неужели она плакала? Зачем? Отчего? Вот же рядом с ней Степан, любимый человек… Блестят стекла его очков… Нет, это не его очки… Над ней склонился врач, Иван Сергеевич. Разве она заболела? Да, наверно, заболела… Тело кажется странно дряблым, как трясущийся студень. Вот, даже руку не поднять. Похоже, не стоит и пытаться… еще развалится на молекулы…

Алена то проваливалась в тягучий липкий сон, то выныривала в реальность, такую же вязкую и неправдоподобную, как сновидение. Иногда ей казалось, что сквозь узкую щелку век она видит маму. Это явно было игрой воображения. Мама – в Санкт-Петербурге. У нее серьезная работа.