Принцесса и арбалет. Том 2

И уж, конечно, такой метод охоты не действует на примитивные виды — насекомых там, или рыб. И на медузу-улитку, понятное дело, тоже не подействовал. Размера-то она большого, а мозгов меньше, чем у самого тупого муравья, это при том, что у муравьев мозгов вообще нет.

Были другие методы магической охоты — дичь можно поджарить магическим пламенем, заморозить магическим холодом, остановить магией сердце. Да вот только слизь не горит, морозов не боится и сердца не имеет! Разрезать — не выйдет, срастается быстрее, чем ее режут. Прост превратить в ничто — не сложно, но какой смысл в охоте, если в ее результате получаешь ничто? Вот и пришлось мне прямо на ходу изобретать нечто новое.

В конце концов придумал — убивать медузо-улитку мне же было не обязательно. Вот я ее и обездвижил — самым банальным образом, оторвав, отрезав и отрубив все усы и усики. То, что я получил в результате — живую, но неподвижную кучу слизи, по словам Алвита съедобную, безвольно лежащую посреди леса и рефлекторно дергающее вырастающими из тела отростками.

Это «нечто», предварительно создав защищающий от капающей слизи защитный щит, я и потащил в к остальным. Дичь оказалась совершенно не тяжелой — если по размеру она была с крупную корову, то весила килограмм десять-пятнадцать, не больше. Я даже ее вес магически не облегчал — надо же иногда и телу своему давать физическую нагрузку.

И вот я, наконец, «медузу» донес. Обрадовав Бесса, что это теперь будет наш обед, ужин, да и вообще пища на ближайшее время, я скинул ее посреди поляну и присел отдыхать от трудов праведных.

* * *

— Это есть? — никак не могла поверить Лерка.

— Ага, — подтвердил я, уплетая слизистую улитку за обе щеки.

— Вкусно, вкусно, Лер! — подтвердил Федя, не отстающий от меня.

— Но ведь… — Лерка бросила последний взгляд на своего жениха, но и Бесс только и смог, что пожать плечами, проглатывая очередную порцию медузо-улитки.

На Лерку страшно было смотреть. Голод у не боролся с чувством брезгливости, и даже глядя на нас, закрывающих глаза от удовольствия, она не могла поверить, что ЭТО можно есть. А ведь еще пол часа назад даже я смотрел примерно таким же взглядом на Алвита! И не мог поверить, что смогу так же, как и он, отрывая от все еще живого тела существа куски бросать их себе в рот, облизывая покрытые слизью пальцы. Но делать было нечего — раз уж я притащил сюда такую добычу, то мне ее первой и дегустировать. По словам Алвита выходило, что ни жарить, ни варить ее не надо — мол, сырая даже лучше. Поверил. Переборол себя, вырвал кусок слизистой плоти, попробовал…

Как бы так сказать… Если смешать сахарную вату, клубничный джем, бутерброд с черной икрой и арбуз в единое целое, причем так, чтоб сладкое с соленым друг другу не мешало, а дополняло, то примерно выйдет как раз вкус этой медузы. Легкий, сладко-солоноватый, тающий во рту — я уже давно не наслаждался таким вкусом. Следом за мной к трапезе приступил и Бесс, потом, закрыв глаза, Федя. Лишь Лерка держалась до последнего — смотрела на нас, сытых и довольных, но держалась. Не могла переступить через себя, пол часа еще боролась, но тоже не выдержала. Смелая девушка — рискнула, и не пожалела!

Еще как минимум час в лесу можно было наблюдать интересную картину — на небольшой полянке, прямо на траве, сидят четыре человека и один зыкруд, отрывают от мутно-слизистого существа куски, и едят, едят, едят…

Когда мы наелись, выяснилась еще одна интересная вещь. Оказывается, даже лишившись всех органов чувств и трети туловища существо чувствовало себя превосходно — стоило на тело бросить пару листиков, как они тут же поглощались, и с тем же самым темпом корова из клубничной сахарной ваты набирала вес. Это было прекрасно! Как оказалось, я добыл не просто один обед — я добыл походную кухню, фабрику по переработке веток и листвы во вкусную и съедобную пищу. Так что, покидая полянку, куда нас выбросило из портала, и направляясь на юг, в сторону обещанного Лимпом Темноводска, медузо-улитку мы прихватили с собой. Она хоть и большая, но легкая, так что нести я ее поручил, с его полного одобрения, Феде. Выглядело это красиво — улыбчивый карлик несет на себе огромную слизистую тушу, время от времени, думая, что мы не замечаем, прямо на ходу отрывая куски и бросая себе в рот.

Темп нашей ходьбы оставлял желать лучшего. Делая два, три километра в час, за день мы проходили двадцать, в лучшем случае двадцать пять километров — почти ничто. Правда, мы и не особо спешили — некуда. Что бы нас не ждало, в запасе пару десятилетий есть, так что спешить смысла нет никакого. Да и Лимп, тот, который у меня, уверят, что именно в таком темпе неделю до Темноводска и идти. А второй Лимп, который у Алвита, помалкивал — для него все это в первый раз было, вот и запоминал, чтоб потом, в будущем, все это нам слово в слово передать.