Принцесса и Гоблин (др.перевод)

— Ну что за ерунду ты говоришь, принцесса! — сказала няня.

— Вовсе и не ерунду, — обиделась принцесса. — Слушай, я тебе о ней сейчас расскажу. Она гораздо выше тебя и гораздо красивее.

— Вот как! — заметила няня.

— А кушает она голубиные яйца.

— Конечно, яйца, что ж ещё, — сказала няня.

— И она сидит в пустой комнате и весь день только прядёт и прядёт.

— Не сомневаюсь.

— А свою корону хранит в спальне.

— Ну конечно, спальня — самое верное место для короны. Она надевает корону, ложась в постель.

— Этого она не сказала. Мне кажется, она не надевает корону в постели. В короне было бы неудобно спать. Ведь мой папа любил надевать на ночь ночной колпак, а не корону. Разве я не права, нянечка?

— Не знаю, не видела. Но скорее всего, что это так.

— А ещё она живёт здесь с тех самых пор, как и я живу здесь — представляешь, как долго?

— И кто только тебе такое нарассказывал! — отозвалась няня, не поверившая ни одному слову Айрин.

— А почему ты мне об этом не рассказала?

— Не было надобности. Ты и сама вон как отлично сочинила.

— Так ты мне не веришь! — воскликнула принцесса и расстроилась так, как она одна умела.

— А ты, принцесса, думала, что я тебе поверю? — холодно произнесла няня. — Я отлично знаю, что принцессы имеют привычку представлять свои приключения «понарошку», но ты, как я смотрю, первая, кто ожидает, будто её небылицам поверят, — добавила она, видя, что девочка на удивление серьёзна.

Принцесса залилась слезами.

— Ну, вот что, милочка, — заметила няня, которая начала уже сердиться принцессиному упорству. — Не подобает принцессе рассказывать свои фантазии и ожидать при этом, что ей поверят только потому, что она принцесса.

— Но я говорю правду! Всё это правда!

— Тебе это пригрезилось, дитя моё.

— Нет, не пригрезилось. Я поднялась по лестнице и заблудилась, и если бы не встретила прекрасную женщину, то никогда не нашла бы дороги назад.

— Час от часу не легче!

— Ну, пойдём же со мной, и ты сама увидишь, правду ли я говорю.

— У меня, знаешь ли, есть занятия поважнее. Уже время обеда, и я слушать не желаю подобной чепухи.

Принцесса утёрла глазки, которые скоро высохли совсем, настолько разгорячённым было её лицо. Девочка села обедать, но почти ничего не съела. Принцессам не очень-то идёт на пользу, когда им не верят, а ведь настоящая принцесса неспособна сказать неправду. Так что во весь вечер Айрин слова не произнесла. Лишь коротко отвечала, когда няня обращалась к ней, ведь настоящая принцесса никогда не позволит себе быть невежливой — даже когда имеет все основания обижаться.

Няня, разумеется, в глубине души чувствовала неловкость — она по-прежнему ни чуточки не верила рассказу принцессы, но она нежно любила свою девочку и была сильно огорчена тем, что та на неё сердится. По её мнению, причиной дурного настроения принцессы являлась обычная скука, и няне было невдомёк, что в действительности Айрин глубоко обижена её неверием. Весь вечер няня украдкой поглядывала на принцессу. Она видела, что Айрин пытается развлечься своими игрушками, однако слишком утомлена и обеспокоена, чтобы найти в игре облегчение; в конце концов няней овладело нешуточное чувство вины. Когда подошло время сна, она раздела и уложила Айрин в постель, но девочка, вместо того чтобы подставить маленькие губки для поцелуя, отвернулась от няни и замерла без движения. Этого нянино сердце выдержать не смогло, и она расплакалась. При первых же няниных всхлипах принцесса обернулась и всё-таки подставила личико поцелую. Но в эту минуту няня подносила платок к своим глазам и не заметила дружеского порыва принцессы.

— Нянечка, — произнесла принцесса, — почему ты мне не веришь?

— Сил моих больше нет! — воскликнула няня, вновь чувствуя досаду.

— Значит, ты просто не имеешь сил, — сказала Айрин, — поэтому я не буду больше на тебя сердиться. Я поцелую тебя и буду спать.

— Ты мой маленький ангел! — воскликнула няня, подняла девочку с постели и закружилась с ней по комнате. Она не переставая целовала её и прижимала к себе.

— А можно мне будет сводить тебя к моей дорогой большой великой прабабушке? — спросила принцесса, когда няня снова положила её на кровать.

— А ты больше не будешь говорить, что я противная? Скажи, принцесса.

— Нянечка, но я никогда не говорила, что ты противная. С чего ты взяла?

— Ну, если даже и не говорила, то ты так думала.

— Нет, я вовсе так не думала.

— Но ты сказала, что я не такая красивая, как...

— Как моя прекрасная прабабушка? Да, я так сказала, и я снова так скажу — ведь это правда.

— Ну, так я скажу, что ты невоспитанная девчонка! — отозвалась няня и снова поднесла платок к глазам.

— Нянечка, но ведь никто же не может быть таким же красивым, как другие люди. Ты очень хорошая, но если бы ты была такой же красивой, как моя прабабушка...

— Ох уж эта мне прабабушка! — воскликнула няня.

— Няня, ты говоришь грубости. Ты недостойна того, чтобы я с тобой разговаривала — пока не исправишься.

Принцесса снова отвернулась, а няня устыдилась пуще прежнего.