Пока я мыла мамино тело, я поняла, что он был прав. Я не умею готовить, шить, ремонтировать или охотится на грызунов и змей, которые выжили. Я была неуклюжим и неэффективным сторожем. Никогда еще в истории человечества не было лучшего времени быть небесполезным. Но я не собиралась оставаться такой надолго...
Как только я закончила очистку и перебинтовала ее туловище так хорошо, как могла, я сказала:
- Мама сегодня я ухожу, чтобы найти тебе доктора. - Я так же могла сказать, что хочу найти для нее интернет - соединение. Или радугу. - Если я уеду сейчас, то смогу сделать это и вернуться до захода солнца.
Сама идея отправится подальше от этого места, в мир, посылала дрожь через меня. И я чувствовала себя виноватой. Как я могу радоваться тому, что оставлю свою маму? Должна ли я бежать от страданий в Хейвене? Каждый раз, когда я ощущала непреодолимое желание уйти, я боялась, что действительно могу оказаться в душе трусихой. Или это было что-то большее? Что если начинался Конец, конец света? Чего бы только я не дала за ответ!
Так как я перестала принимать лекарства, я начала вспоминать последнюю поездку с бабушкой. Но этих крошечных вспышек воспоминаний было недостаточно, чтобы понять смысл. Я вспомнила, как она просила меня взять ее карты Таро из сумочки, посмотреть на Major Arcana. Старших Арканов. Я вспомнила запах ее кошелька - жвачка джуси фрут и лосьон для рук из гардении. Как я перетасовывала карты, чувствуя себя такой взрослой...
- Каковы шансы, что врач найдется, Эви? - спросила мама, и даже если и найдется, у врача никогда не будет всего необходимого, чтобы вылечить меня. Будь реалисткой. - Ее голос слабее, чем вчера? - и твой замысел съездить быстро? Неделю назад Аллегра чуть не умерла, только от прогулки к соседу. Она не сможет совершить нормальную поездку сейчас.
Мама думает, что я собираюсь сидеть, сложа руки и разгадывать кроссворды вместе с ней? В последний раз, когда я сидела, сложа руки, это не очень хорошо для нас закончилось. Что если бы я смогла использовать видения, чтобы спасти друзей и близких? Черт, если бы я прислушалась к голосам в моей голове и не остановилась бы перед препятствиями, это было бы возможно. Более десятка детей говорили в моей голове в разное время, всегда так же загадочно, как Мэтью. Сегодня утром, обсуждая с мамой, что сделать на завтрак (зная, что ее воротит от всего) они разглагольствовали:
- Тебя раздавит тяжесть твоих грехов!
- Красные когти и зубы.
- Мы будем любить тебя, по-своему.
- Эви, - сказала мама - я хочу, чтобы ты оделась красиво и отнесла корзину с консервами мистеру Эбернейсу.
Бывшему работнику службы контроля за животными округа?
- Корзину. Ты что думаешь что мы - богатые?
Подвал, что, полон банок, которых нам должно было хватить на годы? Мы были в неделе от пункта "нормирование" до пункта "постоянный голод".
- Сделай это для меня, дорогая. Облегчи мои заботы.
С притворным ужасом я сказала:
- Моя мама сводит меня с 50-летним ловцом собак.
- Ему всего лишь тридцать или около того. Теперь он вдовец.
- Ты серьезно? - моя мама, когда-то независимая, сейчас хотела, чтобы я отдалась на милость мужчины. Женщина, которая сопротивлялась сетям старых мальчиков-фермеров - и преуспела в этом, планировала предложить свою дочь. Не кричи; держись шутливого тона.
- Зачем останавливаться на корзине банок, мам? Не кажется ли тебе, что показать 14-летнюю жену на привязи, будет более уместно?
- Он один из последних людей в Стерлинге, дорогая.
Снаружи каждый день поднимался ветер, бил в оконные ставни, раскачивая Хейвен Хаус, пока он не начинал скрипеть и трещать. Когда ветер поднял пепел, заслонив солнце, температура упала. Я начала укрывать ее одним из одеял.
- Тогда, возможно, тебе нужно выйти за мистера Эбернейса.
- Мне 41 и в настоящее время я не в состоянии быть милой с мужчинами. Эви, что если со мной что-то случится? Что ты будешь делать? - с тех пор как произошло нападение, она спрашивала меня об этом. - Здесь нет никого, чтобы присматривать за тобой, никто не защитит тебя. Для меня мучительно думать, что ты здесь одна.
- Я просила, чтобы ты перестала так говорить. Несколько дней назад ты сказала мне, что все будет хорошо. Сейчас ты ведешь себя, как будто я собираюсь в институт Дарвинизма или бросить тебя на произвол судьбы на айсберге или еще что-нибудь.
Она вздохнула и сразу же начала кашлять. Когда кашель прошел, я протянула ей стакан воды, делая мысленную заметку сходить к насосу, когда ветер утихнет.
- Ох, Эви. Что ты будешь делать? - спросила она снова.
Я встретилась с ней взглядом, желая, чтобы она поверила моим словам:
- Этого не случится, мама.
Как только я покину эту комнату, я собиралась пойти вниз, к сараю. Если Аллегра сможет нести седло, я поеду за врачом.
- Почему бы тебе не сосредоточиться на выздоровлении, и перестать беспокоиться за меня? - я поцеловала ее в лоб, - я ухожу закончить свою дурацкую ловушку.