Принцесса Инос. Том 1

– Это верблюд! – крикнула Оотиана, а Блестящая Вода залилась пронзительным хохотом. Чудовище исчезло в темноте. Теперь за стеклом разлился серый свет, словно зеркало было обращено в то место, где было светлее, чем вокруг Бельведера. Тень Блестящей Воды легла на пол, фонари погасли.

Затем появился новый вид – ряд темных силуэтов под деревьями. Рэп узнал деревья – это были пальмы, а Тинал говорил, что в Зарке должны быть пальмы. Он вытер лоб и взглянул на Маленького Цыпленка – тот ухмылялся. Оотиана была явно очарована. Зиниксо по-прежнему грыз ноготь. В дальнем конце комнаты стоял мнимый гоблин Распнекс, скрестив толстые зеленоватые руки на голой груди.

Темные силуэты приблизились и стали четче, превратившись в ряд черных шатров.

– По-моему, вот этот, – решила волшебница. Несмотря на сумасшествие, ее колдовство впечатляло. Шатер, который теперь появился в зеркале, ничем не отличался от других, разве что его полотнища хлопали сильнее – должно быть, веревки были слабо натянуты да занавеску у входа трепал ветер. – Посмотрим, посмотрим… Королева Иносолан! – От крика старухи все вокруг подскочили.

Рэп подвинулся поближе к краю дивана. Никто этого не заметил.

Минуту слышался лишь шум ветра и моря да крики чудовищных животных из-за зеркала. Рэп затаил дыхание. Неужели Инос жива и здорова? Он слышал, как стучит его сердце. Волшебница позвала снова:

– Королева Иносолан!

Занавеска шатра задергалась. Кто-то выбирался наружу на четвереньках, затем поднялся и застыл – закутанная в черное фигура с блестящими глазами. Неизвестная огляделась, словно гадая, откуда донесся голос. Даже в предрассветной мгле Рэп узнал ее. Слезы навернулись ему на глаза.

– Вот она! – торжествующе воскликнула Блестящая Вода, отступая в сторону, чтобы все могли видеть.

Они хотят выдать Инос замуж за Маленького Цыпленка!

– Какая прелесть! – заявил Зиниксо. – Нежная и аппетитная! Она будет моей гостьей, пока Четверка не устроит ее брак.

Нет! Нет! Рэп вскочил на ноги, пренебрегая предостерегающим жестом Оотианы, и бросился через комнату к зеркалу.

– Инос! – вскричал он. – Это я, Рэп!

Инос огляделась с озадаченным видом. Зеркало приглушало его голос. Затем, должно быть, она разглядела Рэпа. У нее приоткрылся рот, и Рэп услышал слабый вскрик.

Вцепившись в раму обеими руками, он завопил изо всех сил:

– Инос! Это ловушка! Беги, Инос! Не оставайся с ними!

Ему едва хватило времени заметить еще одну фигуру, вывалившуюся из шатра. Она бросилась прямо к нему, размахивая кривым мечом. Но изображение в зеркале не могло повредить Рэпу.

А магия могла. Прежде чем он издал еще хотя бы слово, его отбросил невидимый удар, резкий и сильный, как атака разъяренного быка.

Он рухнул на пол вдалеке от зеркала.
Нам всем дарована не большая свобода,
чем в балагане призрачным теням,
что пляшут в свете солнца-фонаря,
послушные рукам умельца-кукловода.

Фицджеральд. Рубай Омара Хайяма (68, 1879)

Часть девятая Мёртвое вчера

Камни больно впивались в ладони и бедро Инос. Она вытянулась на холодной земле, неудержимо дрожа и не в силах заговорить, а Кэйд с тревогой обнимала ее.

– Я тоже видел! – Азак застыл над ними, еще держа в руке ятаган и оглядываясь в предрассветной тьме. Из шатра появилась Фуни, потирая заспанные глаза, но, к счастью, она пока молчала. Из других шатров тоже начали появляться люди, потревоженные воплем Инос. Рев верблюдов по-прежнему служил фоном для нарастающего шума в лагере, вершины Агонист розовели на востоке.

– Призрак? – повторила Кэйд.

– Не знаю, что еще это могло быть, – мрачно отозвался Азак. – И призраков я никогда не видел. Вы знаете его? – спросил он у Инос.

Она кивнула с несчастным видом.

Рэп, Рэп! Это был его голос. Он выглядел как Рэп, смутный, прозрачный образ в полутьме. Инос успела даже разглядеть его вечно встрепанные волосы и нелепые татуировки на лице.

Но почему Рэп? Инос никогда не считала его плохим человеком – может, неуклюжим, упрямым, способным на необдуманные поступки, но только не злым. Вот Иггинги был скверным человеком. И Андор тоже. Экка часто строила козни. Но Инос даже в голову не приходило, что в Рэпе может оказаться больше дурного, чем хорошего. Она считала, что когда Боги взвесят его душу, стрелка весов наверняка отклонится в сторону добра, он присоединится к Добру и навечно станет его частью, как гласит Священное Писание. Только великого грешника отвергает даже само Зло, оставляя бродить по миру в облике призрака. С Рэпом такого не могло быть! Если даже Рэп признан столь дурным, то на что же надеяться ей самой, ее отцу, всем остальным?

Вокруг собралась толпа, посыпались вопросы. Замечая, что у женщин открыты лица, мужчины отворачивались. Другие женщины подступали ближе, взволнованно щебеча.