Принцесса из одного места

– На балах скучно, – призналась я. – Бабуля говорит, что танцы – наслаждение лишь для тех, кто знает, ради кого танцует…

– Вы танцуете, Ваше Высочество? – Герцог Ананакс появился невесть откуда и зыркнул на сына с непонятным мне выражением, однако тот не отвел взгляд. Несколько долгих мгновений они держали друг друга на прицеле, а затем Его Светлость повернулся ко мне и добавил: – Я хотел бы пригласить вас…

– Не утруждайтесь, – махнула рукой. – Одного танца с Его Высочеством моим нервам достаточно. Надеюсь, Аманде повезет больше.

Ананакс поморщился, словно съел что-то очень кислое, и покинул нас.

Я смотрела на кружащиеся пары, а перед глазами волны из пруда, где мы с местными мальчишками ловили рыбу, плескали на берег, покрытый мелким сероватым песком. Трещали кузнечики. Птицы пересвистывались в кронах деревьев…

– В ваших глазах тоска, Ваше Высочество, – прошептал Онтарио, склонившись ко мне. – Я готов сделать что угодно, лишь бы прогнать ее!

Я растерянно посмотрела на него. Нечто такое прозвучало в его голосе, что я сразу поняла – сделает! Сделает даже без моего приказа. Сделает даже, если прикажу нечто безумное!

Его губы вновь оказались слишком близко. Яркие, чувственные, словно сочные ягоды, которые так хотелось сорвать своими губами, надкусить, сжать… Его дыхание колыхало перья на моем боа…

– Расскажите про Неверию, – пробормотала я, откинувшись на спинку кушетки – подальше от обольстительной близости. – Вы провели там несколько лет и, наверное, успели попутешествовать?

– Вы позволите потеснить Кошку? – спросил в ответ Онтарио и сел едва ли смиссе не на хвост. – Рассказывать в таком шуме можно только находясь близко к тому, кто готов слушать.

Кошка недовольно прищурилась и каплей сползла вниз – под кушетку.

Я кивнула. Как интересно он построил фразу, вложив в нее несколько смыслов. Или смысл был один – тот, который Онтарио имел в виду, а остальное я додумала? Не слишком ли много я додумываю в последнее время? Ох, скорее бы уже наступил вечер! Очень надеюсь, что Аманда решительна и готова к разговору с младшим Ананаксом.

– Неверия – страна полутонов, Ваше Высочество, – между тем, начал рассказ Онтарио. – Здесь, в Кармодоне, все яркое – небо, листва, трава, цветы. В Неверии небо – бледнее, листва – темных оттенков, цветы скромны, словно стесняются быть красивыми. Если Кармодон это… – он помолчал, подыскивая подходящий эпитет, и вдруг, рассмеявшись, довершил: – Аманда Кивис, то Неверия – дева, прелестная своей сдержанностью во всем, кроме характера. Если в Неверии идут дожди – это не веселый дождик Кармодона, это ливень, сметающий все на своем пути. Снег в Неверии не падает задумчиво и печально, посверкивая снежинками, словно брильянтами, нет! Неверийские метели налетают внезапно и выдувают не только тепло, но и мысли. Морозы не такие мягкие, как здесь, они трескучи и кусачи, поэтому неверийцы любят меха и большие камины. Горы…

Он говорил, а перед моими глазами вставала суровая, но прекрасная страна, в которой я вряд ли побываю. Водопады со скалистых уступов наполняли прозрачные озера, к которым припадала густая, шелковистая трава. Темные кроны деревьев перешептывались, скрывая тайны, ведомые только им. Города, больше похожие на крепости, возносили башни к небосводу и были так не похожи на Тессу с ее широкими проспектами, ярко выкрашенными фасадами домов и любовью кармодонцев к цветам в горшках. Я видела чужую землю, будто наяву, и отчаянно тосковала от того, что наяву ее не увижу!

Онтарио замолчал, о чем-то задумавшись.

Я машинально коснулась его руки.

– Вы прекрасный рассказчик, благодарю! Воистину мир огромен и полон чудес!

– Вы про магию, Ваше Высочество? – улыбнулся Онтарио.

– Я про мир, – улыбнулась я в ответ. – Мне жаль, что я не увижу Неверию.

– Это почему же? – удивился он.

– А что мне там делать? – вопросом ответила я. – Я – не принц Стич. Отец никогда не отправит меня одну с визитом в другую страну. И даже если соберется ехать – меня оставит дома.

Онтарио захохотал. Я с изумлением смотрела на него.

– Извините, Ваше Высочество, – все еще смеясь, проговорил он, – но на его месте я бы тоже оставил вас дома!

Пришла моя очередь спрашивать:

– Это почему же?

– Ради крепости международных отношений, – непонятно ответил он и поднялся. – Я, пожалуй, принесу мороженое!

Онтарио оставил меня в замешательстве – сердиться ли на этакую дерзость или посмеяться, пока он не видит?

Подлетела запыхавшаяся Аманда. Сделала реверанс и рухнула на кушетку, счастливо улыбаясь:

– Я просто не чувствую ног! Его Высочество великолепно танцует!

– Да? – с подозрением осведомилась я. – Мы точно говорим об одном и том же Высочестве? Мне он, как раз, отдавил все ноги…

Мы посидели молча, размышляя над информацией, полученной друг от друга.

– Знаешь, так приятно чувствовать, что ты кому-то нравишься, – тихо сказала Аманда. – Чувствовать, что кто-то тобой интересуется, тобой восхищается. Признаюсь, когда Онтарио уехал, мне ужасно не хватало его искреннего обожания.

– А как же другие юноши? – удивилась я.