Принцесса из рода Борджиа

— Я принялась за работу, — снова заговорила Фауста. — За короткое время я растревожила Италию, в которой почти все епископы были готовы признать меня. Я взбудоражила Францию, поскольку ее король, выслушав предложение Фарнезе, лишь пожал плечами. Что ж, я изгоню его и выберу другого…

Фауста умолкла.

— Мне кажется, — робко сказала Клодина, — что события развиваются в соответствии с вашими планами…

— Именно это и настораживает меня! — ответила Фауста. — На первый взгляд достигнуто больше, чем я могла ожидать. Но некоторые вещи тревожат меня. Тайный кардинальский конклав испугался последнего, решительного шага. А Фарнезе, бывший мне опорой и поддержкой, отрекся от меня…

— Но Гиз!

— Гиз помирился с герцогиней! Я знала, что однажды она явится в дом Гиза, и тогда… Так и случилось… Она вернулась к мужу, и тот… тот ее простил!

Клодина де Бовилье еле заметно улыбнулась.

— Гиз, — продолжала Фауста, — это человек, наделенный огромной энергией, но он хорош лишь в сражении: пика или шпага в руке, кираса на груди, шлем на голове… В Лувре Гиз — самый элегантный кавалер. Он с несравненным изяществом носит плащ малинового бархата… Ему присуще поистине королевское величие. Да, Гиз будет блестящим государем во время дворцовых церемоний и неустрашимым воином в битвах…

Фауста закрыла глаза. Казалось, что она видит все это. Она вздохнула:

— Увы, я знаю настоящего Гиза: статую, которая не способна ни на высокие мысли, ни на твердые решения…

Он помирился с герцогиней де Гиз, и это сбило меня с толку… Но не будем больше говорить об этом! Он позволил покинуть Париж трем тысячам солдат, которых Крийон повел к Генриху де Валуа. Он разговаривал с Екатериной Медичи, и нескольких слов старой флорентийки хватило, чтобы был отменен тот смертный приговор, мысль о котором я так долго внушала ему!.. Наконец, в довершение всех бед, он упустил редкую возможность захватить чужие сокровища и завоевать королевский трон… Вместо трона, он отвоевал всего лишь мельницу на холме Сен-Рок. Собрать целую армию, чтобы ворваться на мельницу, и никого там не обнаружить!

Фауста очень тихо, так тихо, что Клодина не смогла разобрать слов, прошептала:

— Это правда, что на Гревской площади и на холме Сен-Рок Гиз имел дело с сильным противником… Ах, почему герцог де Гиз так не похож на шевалье де Пардальяна?! Будь рядом со мной такой человек, я могла бы перевернуть мир…

Фауста продолжила:

— Что тело? Его нужно прятать в железо во время сражений. А душа… Все решает она. Истинный рыцарь — это вовсе не Гиз в своих сверкающих доспехах или атласном камзоле… О, я видела такого рыцаря, и он мог бы взойти на трон! Его одежда потерта, лицо измождено, а речь проста, но его шпага верна и ловка. Что-то в нем волнует меня. Кто он? Я бы многое отдала, чтобы лучше узнать его, заглянуть в его душу, понять ход его мыслей… и наконец…

Фауста внезапно остановилась. Но Клодине не требовалось больше слов — она и так все поняла…

— Безумие! — прошептала Фауста. — У меня же нет сердца. Нет! Нет!

— Но почему, моя госпожа? — воскликнула Клодина. — Почему бы вам не познать простые человеческие радости? Всемогущая королева, почему бы вам не почувствовать, что значит быть женщиной?

— Потому что моя сила — в холодной крови. Я хочу остаться девственницей, не знающей женских слабостей. Я желаю властвовать. Никто в мире не может сказать, что он — господин Фаусты!

— Ах, сударыня! — произнесла взволнованная Клодина. — Есть господин, чья власть так сладостна… Это — любовь!

— Любовь! — пробормотала Фауста, вздрогнув.

Принцесса опустила голову, и слеза скатилась по ее щеке. Но в то же мгновение ее лицо вновь стало бесстрастным.

— Итак, произошло вот что, — просто сказала она. — Гиз за эти несколько дней отступил на те же позиции, что занимал десять лет назад, а Фарнезе отрекся от меня! Что ж, приведите сюда Саизуму. Ведь вы уверены…

— Я ни в чем не уверена, сударыня. Но мой долг — предупреждать вас и помогать вам во всем, не так ли?

— Я знаю вашу преданность, Клодина, и вознагражу вас по справедливости… прикажите же ее привести.

Настоятельница хлопнула в ладоши. Дверь отворилась, и на пороге появилась монахиня:

— Приведите цыганку! — распорядилась Клодина де Бовилье.

Глава 23 ПРИЗРАК

Оставив кардинала Фарнезе в павильоне, мэтр Клод пересек огород. Две или три пожилые монахини в грязных поношенных платьях копались в земле. Они прекрасно видели Клода, но не остановили его, хотя мужчинам входить в монастырь запрещалось.

Но, как мы уже говорили, это убежище было мало похоже на монашескую обитель. Лишь одна монахиня при виде Клода резко вонзила лопату в землю и что-то проворчала себе под нос о юных распутницах, ужасных временах и неизбежной небесной каре.

— Гм! — пробормотала сестра, к которой были обращены эти сетования. — Не стоит слишком сильно переживать. Что такого, если время от времени какой-нибудь богатый кавалер пробирается сюда?