Принцесса из рода Борджиа

Вдруг он заметил четырех человек, направлявшихся к монастырю. Сначала он решил проследить за ними, но потом передумал. Что необычного в том, что эти четверо идут в обитель? Почему он беспокоится? Какое ему дело до бенедиктинок с их секретами? Виолетта мертва, и ничто больше не интересует его в этом мире!

Поравнявшись с незнакомцами, Клод поклонился. Они ответили на поклон: старший взмахнул рукой, а тот, что помоложе, приподнял шляпу. И Клод продолжил свой путь к Парижу.

Молодой господин был не кто иной как Карл Ангулемский.

Он был полон надежд: Пардальян уверил своего юного друга, что он найдет Виолетту и что та его любит.

Герцог весело поднимался по склону холма, наслаждаясь красотами природы. Он был убежден, что встретит наверху Саизуму, которая тут же поможет ему отыскать Виолетту.

Компания подошла к известному нам пролому в стене. Пардальян пролез внутрь первым и осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного или опасного, шевалье сделал знак Карлу, который немедленно присоединился к нему. А уж за ним последовали Кроасс и Пикуик… В саду две престарелые монашки продолжали вскапывать землю.

Та же самая сестра, что ранее ворчала на мэтра Клода, пересекавшего огород, заметила четырех новых посетителей. Она выпрямилась, оперлась на лопату и с горькой улыбкой уставилась на чужаков.

— Все идет как и должно, — сказала монашка. — Теперь их уже четверо! Господи Иисусе! Скоро в нашу бедную обитель заявится целая армия!

— Ну-ну, сестра Филомена! — ответила другая. — С какой стати вы так гневаетесь? Если наши юные сестры хотят навлечь на себя проклятие Божье, мы-то что можем сделать?

— Я знаю, что мы бессильны, но тем не менее я думаю, сестра Марьянж, что это позор и мерзость, если мужчины могут свободно проникать в нашу обитель. Боже! Ко мне-то мужчины даже не пытались подступиться со своими гнусными предложениями. Эти негодяи понимали, что получат отказ!

Сестра Марьянж кисло улыбнулась в знак согласия.

— Я не хочу сказать, — продолжала сестра Филомена, — что у нас всегда столько посетителей, как сегодня. Какие-то правила все-таки соблюдаются… Но нынче! Какой позор!

— Увы, это так! — сказала сестра Марьянж.

Сестра Филомена, выпрямившись, приготовилась и дальше обличать времена и нравы, но внезапно отвлеклась.

— Святый Боже! — прошептала она. — Глядите, сестра, они направляются к нам!

— И правда. Похоже, они пришли по наши души… Надо уходить! — ответила сестра Марьянж.

Сестра Филомена поспешно расправила свою поношенную юбку и спрятала под накидку выбившиеся во время работы пряди волос.

— Напротив, останемся, — произнесла она. — Нужно узнать, чего они хотят. У них не хватит смелости оскорбить нас…

Пардальян и герцог Ангулемский действительно направлялись к монахиням. Сестра Марьянж смотрела прямо в лицо неприятелю, сестра Филомена целомудренно опустила глаза.

Сестра Марьянж была краснолицей тучной особой небольшого роста. Будучи всегда себе на уме, она не упускала своей выгоды.

Сестра Филомена, тощая и жилистая, не отставала в этом от своей приятельницы. Она считала, что жизнь несправедлива к ней, постоянно ворчала и всегда была обижена на весь свет.

Пардальян приблизился к монахиням и учтиво приподнял шляпу, собираясь заговорить.

— Не приближайтесь! Стойте! — закричала сестра Филомена, слегка покраснев.

Шевалье пришел в некоторое замешательство. Карл Ангулемский в свою очередь поздоровался и сказал:

— Сударыня…

— Не разговаривайте со мной! — произнесла пожилая женщина тоном оскорбленной невинности.

— Но, сударыня…

— Кто вы такие? Что вам нужно? — воскликнула тогда сестра Филомена. — Говорите! Ваши гнусные намерения написаны на ваших лицах! Напрасно вы пытаетесь изобразить почтение, ибо нет его в ваших сердцах. Предупреждаю вас, что вам нелегко будет отнять у меня мою добродетель!

— Сударыня, уверяю вас, — произнес Карл, — что у нас и в мыслях этого нет…

— Уходите же! — сказала сестра Филомена со вздохом. — Идите! Молодые люди, вам должно быть стыдно! Но я по натуре своей добра и все забуду…

Пардальян не смог сдержать смеха, к которому тотчас присоединился юный герцог. Оба лакея, видя, что их господа смеются, сочли своим долгом также расхохотаться. При виде развеселившихся мужчин сестра Филомена замолкла на мгновение, поперхнувшись словами. Пардальян воспользовался этим.

— Черт побери! — сказал он. — Разве мы похожи на мавров или турок? Или на тех, кто способен покуситься на честь двух почтенных женщин? Нет, сударыня, мы не собираемся делать ничего неприличного…

Тогда сестра Филомена спросила, пораженная:

— Так у вас нет никаких дурных намерений?

Пардальян положил руку на сердце, поклонился и серьезно сказал:

— Никаких! Клянусь этим ясным днем!

Сестра Филомена вздохнула.

— Эта старуха все еще пребывает в детстве, — прошептал герцог на ухо Пардальяну.

— Скорее, уже впала в него, — ответил шевалье. — Сударыня, — возвысил он голос, — мы хотим, чтобы вы нам кое о чем сообщили. И чтобы успокоить вас, скажу, что мой юный друг очень несчастен… он любит одну девушку — о! не подумайте о нем плохо, она не монахиня! — и эта достойная особа похищена.