Принцесса из собачьей будки

Впрочем, о ненужности говорить рановато, потому что события поворачиваются для Оксаны совершенно неожиданным образом. Но перед кардинальным зигзагом в собственной судьбе девочка хлебнет горя от «нужности» родителям-алкашам, пропившим не только совесть, но и последние теплые чувства по отношению к собственному ребенку. Как только пришло утро, следующее за ночной вылазкой Оксаны в дом, Сергей предпринял рискованную для своей пятой точки попытку подобраться к хулиганке. Только теперь он встретил отпор не одной Найды, а еще и Джесси, которая уже немного окрепла. Не солоно хлебавши, пришлось вернуться с опущенной головой к Вере Павловне, у которой, тем не менее, хватило сил на организацию скандала для муженька. Оказалось, во время оглушительного выстрела женщина не получила ни царапинки, а причитала громче всех. Зато отныне у нее было чем упрекнуть Сергея: «Вот, прикончить меня вздумал, да на другой жениться?! Ах ты, кобель…» — и так далее уже нецензурно. Можно сказать, что он попал в вечное рабство и обязанность перед супружницей, так что и возражать, вроде как, не смел. Оксана, слышавшая вечные разбирательства родителей, казалось, с самой колыбели, опасалась, что Джесси или Найду отец тоже убьет как Мухтара, когда его терпение лопнет и надоест ему сносить попреки Веры Павловны. Конечно, он легко мог перестрелять не только собак, но и даже в собственную дочь выстрелить пару раз в запале злости, но отчего-то не шел на такой шаг, хотя девочка и этого не исключала.

Теперь для нее стирались границы между миром человеческим и миром животным, собачьим. Нос к носу она спала с Найдой, лапа в лапу (теперь уже не в ногу) вставала с ней на защиту территории, рычала голос в голос. За пределы двора правда выходить Оксана боялась, пусть и с Найдой или Джесси, потому что местные жители воспринимали девочку неадекватно. Да и что им было делать, когда они наблюдали, как грязный оборванный ребенок на четвереньках прыгает по улице, скалит зубы, того и гляди, норовит наброситься. А вчерашние друзья — Петька и Иринка — входят в компанию ребят, которые забрасывают Оксану грязью, камнями, ругаются на нее, обзывают «Маугли». Это прозвище прочно приклеилось к девочке, и почти всюду бродили слухи о ней. Но при этом — странное дело — никто не пытался помочь, выяснить, в чем дело. Те из местных, кто знал, чья это девочка, предпочитали не соваться, а новенькие в районе только сторонились от неприязни или нежелания влипнуть в историю.

Влипать тут было куда, конечно, потому что Вера Павловна задумала новую каверзу. Вылазки дочери, неприятные разговоры по округе, страх за собственные жизни после проникновения маленькой дикарки в дом не давали покоя женщине. С мужем своими опасениями она не делилась, а если иногда случалось обмолвиться хоть словом, то получала отговорки, мол, это их дочь, да и собак жалко, чего только история с Мухтаром стоит. До сих пор якобы он является ему в страшных снах и тяпает за самое ценное, что есть у мужчины.

О ценностях собственного мужа Вера Павловна отзываться без мата не могла, да и про остальное не могла спокойно упоминать. Называла его только «тряпкой», вот и весь сказ. Она была далеко не дурой и понимала, что трюк с алкоголем, подмешанным в пищу, больше не пройдет, ведь была Найда начеку. Следовало придумать что-то другое, чтобы раз и навсегда зажить в безопасности, а то неизвестно, что взбредет в голову этой малолетней преступнице, какие пакости она способна сотворить. Возьмет еще дом сожжет вместе с родителями или придушит, проникнув ночью в дом… Вот уж страсти так страсти. Так что, чтобы больше не мучиться ожиданием, Вера Павловна в один из дней призвала на помощь собутыльника Николая, того самого «дядю Колю», как называла его Оксана. Почесав в затылке с видом думающего, крайне серьезного товарища, он посоветовал нечто неожиданное.

— С собаками говоришь, сдружилась? Вот так чудеса! И пробовали всякие методы?

— Что ко всяким методам ты относишь? Травить их что ли или топить? Это уж совсем не по-людски будет, — возмутилась Вера Павловна, словно ярый борец за права человека.

— Мда, такая метода отпадает сразу, — почесал давно небритый подбородок дядя Коля, — слушай, а что если сделать все гораздо проще? Как же я раньше не додумался?!

Пришествие «гениальной» мысли в свою не совсем протрезвевшую голову мужчина ознаменовал ударом ладони себя по лбу. Вера Павловна воззрилась на знакомого вопросительно, а тот принялся с энтузиазмом разъяснять суть да дело.

— Если ты говоришь, что Оксанка ведет себя как собака, то и поступи с ней как обычно делают с собаками — посади на цепь, вот и все?

При этих словах вопросительные знаки, плясавшие в глазах Веры Павловны все это время, просто понеслись бешеным галопом, так что готовы были выскочить из глаз и вцепиться крючковатыми головками в собеседника, чтобы тот перестал говорить непонятные вещи, выражался яснее. Дядя Коля это понял и стал на пальцах буквально, выразительно жестикулируя, объяснять, что так и эдак поступить надобно.