Принцесса из замка дракона

— Жаль что вы, сэр, не доверяете судьбе. На моём камне написано, что спасший меня должен взять в жёны. А вы бежите от этой чести.

Он рассмеялся:

— Илла, там написано «благословлён». То есть имеет полное право, если сочтёт нужным. Мои обстоятельства таковы, что я не считаю нужным усложнять вам жизнь своей персоной. Поверьте, судьба вдовы безрадостна и тяготна. Зачем вам она?

Его остроты, улыбка и то, что он не убирал мою ладонь, позволяя прикасаться…

31. Личный ад

Вазгар

Во мне пылал пожар. Так играючи подожжённый её поцелуем и так ловко поддерживаемый лёгкими, со всех сторон приличными прикосновениями. Я не особо опытен в схватке с женским обаянием. Моя судьба предоставила мне не так уж много времени на романы, да и все они были крайне мимолётны. Здесь же за милым личиком Иллы скрывалась хищница. И сейчас она вошла в азарт в желании, всем разумным доводом назло, пойти со мной под венец. И… я был почти готов сдаться!

На полях таких войн я был безусым новобранцем потерявшим меч под первым кустом, а она рядом со мной бравирующим своими умениями юным аристократом с рождения обучавшегося военному делу.

— Вы не правы, сэр, в своём недоверии судьбе. Вы пришли ко мне, в эту долину, проделали этот путь по чёрной дороге не один раз. Вы сумели спасти меня. Это не случайность! Ваша судьба получить полагающийся приз — повести меня под венец. Спорить с судьбой опасно!

Она играла. Как… тот самый кот из сказки! А я был мышонком, пусть и с крыльями.

— Принцесса, там написано «благословлён». Судьба вдовы безрадостна. Вечера длинны и одиноки. Красота её и юность уходят не обласканные восхищением. Уверен, такую участь вы посчитаете адом.

Улыбка Иллы вдруг стала больше напоминать ухмылку. Она отвела взгляд:

— Мой ад, сэр рыцарь, это когда ранним прелестным утром, под нежные чириканья пичуг, к моему дому приходят люди. Они разговаривают. Я слышу их голоса. Часто они говорят о простых, очень понятных мне вещах: обсуждают лес, развалины моего замка, еду в трактире. Эти их разговоры очень живые. Они смеются, подначивают друг друга, называют по именам. А я уже точно знаю, что буквально через пару часов все они будут мертвы. А ещё, что их смерть будет не простой. Не лёгкой! Они будут кричать и плакать, молить богов и даже дьявола. Будут прощаться с родными и любимыми. Проклинать тот день и час, когда решились идти ко мне. Вот так, сэр рыцарь, выглядит мой персональный ад. Уверена, одинокие вечера не пойдут ни в какое сравнение с таким.

Я смотрел на неё, маленькую и хрупкую, но одновременно такую сильную. Мне захотелось поделиться, пустить её тоже немного в мой мир. Совсем на полшага. Чтобы тут в этом её личном аду слегка добавить воздуха чужого присутствия.

— Наверное, вы правы. Ад у каждого свой. И понять его можно, наверное, только очутившись в его чертогах, осознав, опробовав, ощутив всю его безысходность. По сравнению с вашим, мой был бархатным. С огромными залами библиотек, тренировками с мечом, парой слуг и матерью, которая составляла всю мою жизнь. Уютный, вполне сытый мир, в котором можно учиться, тренироваться и точно знать, что никогда в жизни не сможешь применить не одно из своих умений. Что свои полсотни лет проживёшь во всей этой сытости абсолютно бездарно, никчёмно, бесполезно, не принеся своими знаниями и умениями добра ни одной живой душе. Отвратительная судьба!

Она смотрела на меня, словно видя всё моё отчаянье того времени. Всю мою юношескую злость и ярость.

— Но вы сумели преодолеть его? Вы здесь и помогаете мне и людям в селении.

Я поймал её ладошку и сам прижал к своей щеке:

— Да, я воспротивился судьбе, вступил в бой и победил. По крайне мере пока. И вы тоже победите! Потому что сильны и решительны. Потому что хотите победить!

Некоторое время она смотрела мне в глаза, потом улыбнулась и отступила, отводя взгляд:

— Так что, получается та детская сказка, рассказывает о семьях, что обозначенных на моей мозаике?

Она видимо решила сменить тему разговора и я быстро поддержал её:

— С вашей подсказкой склоняюсь что да. Семьи на вашей мозаике сильные маги. Вы сами сказали, что ваши предки были магами. Мои тоже. Великими магами! Полагаю, там на стене жизнеописание четырёх великих магических родов нелюдей. А сказка повествует о каком-то давнем событии, когда они заключили союз. Кровопивец, чревоходец, двуликий и феникс. Последние самые загадочные. Кроме изображения на вашей мозаике, я нашёл лишь короткую запись в книги предков местного старосты, повествующего о неком рыжеволосом безумце, который распустил огненные крылья, причём этот огонь не обжигал его тело. Опять же мне не понятна метафора о «говорящем светом». Такой магической специальности вы не слыхали?

Она пожала плечами:

— Нет. Я мало знаю о магии. Девице не полагалось такое знание. Только регалии предков и великих родов королевства.