Принцесса Хелена, шестая дочь короля Густава

— Заткнись и слушай. Некогда мне тут с тобой политесы разводить, обидчивый ты наш. Я смог уговорить его старшего сына Эрика, явившись ему во сне. Один Господь ведает, во что разовьется потом эта беседа. Сдается мне, что в шизофрению. Прямо сейчас он с отрядом в двести душ скачет в Выборг. Скачет быстро, меняя лошадей по пути и не останавливаясь. Мне пришлось красочно показать, как именно его двоюродная сестра Хелена, чье существование несправедливо скрывалось папашей от всех до последнего времени, покинет этот бренный мир. Поскольку он никогда её ранее не видел, пребывая большую часть времени в военных маневрах и строевой подготовке, то она была явлена ему как образец чистой красоты. Эрик так воспылал утром от внезапно охватившей его страсти, что я реально боюсь за его психическое здоровье, а ему же ещё королем быть! Господи!

Последний возглас шефа немного вывел меня из равновесия. Оказывается, это относилось не ко мне, а к увиденному в мониторы слежения.

— Что-то интересное, Экселенц?

— Эрик слез с лошади и собирает цветочки для Принцессы, — шеф давился словами, срываясь на клёкот. — Ладно, он может успеть, в принципе. Думаю, лучшее место для всей вашей компании — внутренность башни. Там всего один вход, и даже вполне укрепленный. Отсидеться внутри — лучший выбор. От тронного зала Замка до башни бегом всего минуты четыре. Все, некогда мне с тобой разговаривать, надо этого придурка сажать на кобылу обратно.

Шеф отключился скоропостижно. Я встал со стула и подошел к окну. На освещенной закатным солнцем улице не было ни души. Все, пора. За чередой событий мне было как-то некогда подумать о том, что шеф лично руководит процессом, вмешивается в операцию и вышел со мной на прямую связь уже дважды за четыре дня, чего ранее с ним никогда не случалось. «Хороший Сценарий, мощный, думаю, что чертовски длинный, и сам Экселенц его курирует. Не к добру это, не к добру…»

Принарядившись подобающе, я миновал Магду, проводившую меня грустным взглядом, и широким шагом двинулся в сторону Замка. За те пятнадцать минут, что я шел по городу, мне попался всего один стражник и местная жрица любви необъятных размеров. Я их не интересовал абсолютно.

Отлично. Ну что ж, раскинем колоду. Думаю, задача предотвратить собственно захват города отпала сама собой после того, как я получил отчёт со спутника слежения. Мало-мальски серьезных военных сил там не было. То, что раньше воспринималось, как рыскающие отряды, куда-то испарилось. И вместо них в город, совершенно открыто, под одобряющие возгласы местных жителей, въехал цирк. То, что советский цирк — лучший в мире, миру предстояло узнать чуть позже. Но теперь я понял, что предпосылки к такому всеобщему обожанию были заложены значительно раньше.

План неприятеля теперь вырисовывался совершенно ясно: целью был не захват и разграбление Выборга с последующим веселым пожаром, а всего-навсего Принцесса. Пока, во всяком случае, прямой политической необходимости я не видел. Но ведь будет же Северная война за выход к морю. Шведы планируют отчаянно упираться. Возможно, породнение с сильнейшей монархией Северной Европы сможет как-то облегчить русичам задачу. Правда, оставалась одна загадка: как могли люди (?), планирующие такую операцию, знать, что будет почти через сто лет?

Остальные дочери высочайшего монарха были либо замужем, либо в младенчестве обещаны в соответствии с политическими предпочтениями короля, а задачи он себе ставил амбициозные. Хелену же Густав любил как-то по-особенному, с детства баловал и давал ей полную свободу. Наверное, хотел не повторить судьбу короля Лира. Она не участвовала в жизни двора. В сущности, о ней практически все забыли. И лишь необходимость выстраивать отношения со своими восточными соседями заставила короля Густава, скрепя сердце, назначить смотр женихов.

Правда, была одна странность. Незадолго до принятия эпохального решения король уединился со слугой в охотничьем домике. Само по себе это не вызвало бы подозрений, но! На следующее утро преданнейший слуга Короля, Карл, появился в кафедральном соборе Стокгольма, Sankt Nikolai kyrka, в одном нижнем белье и с дымящейся трубкой в зубах. Ничего членораздельного добиться от Карла было невозможно, он рефреном повторял только одно слово — «упплеава», что совершенно не имело никакого смысла. Отправив бедного слугу в соответствующее заведение, о нем вскоре позабыли. Лишь по прошествии нескольких столетий любой житель Швеции, Финляндии или Аландских островов скажет, что это слово имеет только одно значение — телевизор. Кого именно в нем увидел король Густав Ваза, мы так никогда и не узнаем.