Принцесса Хелена, шестая дочь короля Густава

— А теперь, — Анри начинал выходить из себя, вынужденный сидеть в зале официальных приёмов Базы в тесной парадной одежде и трезвый, — теперь Метрополии грозят куда более серьезные потрясения. В результате возникновения новой… рогатки возможностей… в основную линию Сценария «Выборг — Густав», по предложению нашего темного визави и с вашего там позволения, — тут Анри явно перегибал палку: толерантность при нынешнем Императоре была как никогда на высоте, — введена высочайшая вероятность рождения в главной ветке темного Избранного, чьи цели не ясны никому. Такая неопределенность, на развитии которой всегда настаивали наши партнеры, — тут Анри явно потянуло на президентскую риторику, — может просто убить возможность существования Метрополии и самого Императора, как гаранта…

— Спасибо, Анри, спасибо, — Экселенц мягко прервал его клёкот и задал наводящий вопрос: — Что именно дает прогноз, хотя бы кратковременный? Ты бы не мог быть так любезен передать слово Джону, очень тебя прошу.

Карпентер, пробираясь на своё место, долговязой фигурой перекрыл на секунду изображение, и на экране в здании Совета на мгновение почернело, когда его пятая точка царапнула по камере, и взволнованное собрание престарелых идиотов наконец узрело его усталое, изможденное лицо с тёмными кругами под глазами — последние полгода дались Джону нелегко. Он без предисловий начал:

— В соответствии с протоколом исследования характерных опасных сближений виртуальных линий по Сценариям первой и нулевой групп, к которой, как вы все знаете, отнесен «Выборг — Густав» (он, собственно, единственный в этой нулевой группе)… Так вот, моя команда работала четыре месяца, временами задействованы были и полевые агенты, и даже наши каналы в ООН.

Карпентер говорил бесцветным голосом, не применяя интонации и не выделяя отдельные предложения. Именно такой невыразительный поток слов в сочетании с горящими, как у терминатора, глазами производил воистину театральное впечатление на этот геронтологический спецназ. Было видно, что Экселенцу неуютно там, он косился в разные стороны с явным неудовольствием.

— Главным выводом, с которым я должен ознакомить Совет, является то, что при введении этой инородной линии в основное течение, «Выборг — Густав» станет практически неуправляемым, — гул на той стороне был слышен даже здесь, в официальном зале Базы. Джон лишь немного повысил голос, и сразу стало тихо. — А именно появится возможность менять линии без проникновения в Хранилище. Правда, не сейчас. Но, учитывая наше с вами презрение к счету лет, когда дело касается возраста и времени жизни населения Метрополии, всё это весьма и весьма неприятно.

— Как это возможно, вы говорите чушь, чушь и мракобесие! Куда смотрит корпус безопасности?!

Наверное, чтобы расшевелить компанию особо приближенных к Императору, следовало надавить им на любимую мозоль, коей являлся сам Император и его параноидальная склонность к раскрытию заговоров. Как это уживалось с принципами толерантного развития цивилизаций, двойственным характером управления любой из трёхсот с лишним баз и допущением самого существования единственного во всей расследованной Вселенной Хранилища со свитками Сценариев, было совершенно непонятно.

— Это лишь возможное развитие событий. Но весьма вероятное, смею вас заверить. Нулевые могут влиять на любую точку в Метрополии, даже за пределами стены императорского дворца… Из фактов: нам известно, что готовится закладка саркофага на пока ещё безымянной планете в системе ЕН-9173 по земной классификации. В принципе, совсем рядом с Метрополией. И сейчас наши тёмные визави, — тут Джон изобразил одну из своих дьявольских ухмылок, — подбирают необходимый им генетический материал. А что может быть лучше, чем гены персонажа Сценария, да ещё и записанного в нулевой статус «Выборг — Густав»! Тем более если один из родителей — Избранный, который может входить в Хранилище в любое время.

Голос Верховного перебил его:

— И это ещё не все! Как известно уважаемым членам Совета, природа Хранилища до сих пор совершенно неизвестна. При прошлом Императоре проводились какие-то исследования, никак не пролившие свет на его предназначение. Пользуясь термином «негуманоиды», как бы в противовес всем здесь присутствующим, хотя бы внешне, — тут Экселенц улыбнулся одной из своих загадочных улыбок, — это, скорее всего, оно, они… мы даже не знаем, как это классифицировать. Это кто-то совершенно чужой, а оттого крайне опасный. Я сижу на Базе уже больше двух тысячелетий, можно сказать, задней точкой опираюсь на Хранилище. И я каждый раз покрываюсь холодным потом, когда спускаюсь вниз, один или с Избранным, которого у меня зовут Вольдемар, если кто не помнит.

Гул в помещении Совета то нарастал, то стихал. Было непонятно, то ли это собравшиеся ангелы так заняты обсуждением новой для них ситуации, то ли это они хором хмыкают и хрюкают, не в силах выразить что-то членораздельное. Прервал эту пчелиную вакханалию Экселенц, чьи выступления на Совете всегда запоминались его участникам по-разному, но всегда — запоминались.