Принцесса Клевская

Решение об этом путешествии приняли задолго до того, как было высказано соответствующее предложение, и потом под разными предлогами начали заводить о нем разговоры. Господин Фуке, даже не подозревая о том, что целью сего путешествия была его гибель, ничуть не сомневался в прочности своего положения, и король, дабы окончательно усыпить его недоверие, вместе с остальными министрами обращался с ним с такой отменной любезностью, что никто уже не сомневался: править будет именно он.

Король давно выражал желание посетить Во и посмотреть великолепный дом суперинтенданта, и хотя из предосторожности господину Фуке не следовало бы показывать королю свои владения, со всей очевидностью свидетельствовавшие о недобросовестном употреблении финансов, а королю по своей доброте следовало бы отказаться от посещения человека, коего он собирался погубить, тем не менее ни тот, ни другой не выдвинули никаких возражений.

Весь двор направился в Во[132]. Господин Фуке решил поразить гостей не только великолепием своего дома, но и немыслимыми красотами всевозможных развлечений, а также редкостной пышностью приема. По прибытии король был крайне удивлен этим, и господин Фуке не мог не заметить его удивления. Однако оба тут же овладели собой. Небывалое празднество удалось на славу. Король был в упоении от обладания Лавальер. Полагали, что именно там он в первый раз остался с нею наедине, хотя какое-то время уже встречался с Лавальер у графа де Сент-Эньяна[133], который был доверенным лицом в этой любовной связи.

Несколько дней спустя после празднества в Во все отправились в Нант, путешествие это, в коем не усматривалось никакой необходимости, казалось прихотью молодого короля.

Господин Фуке, несмотря на четырехдневную перемежающуюся лихорадку, последовал за королевским двором и был арестован в Нанте. Легко себе представить, что столь внезапная перемена застала врасплох всех и так ошеломила родных и друзей господина Фуке, что они и не подумали спрятать его бумаги, хотя времени у них было предостаточно. Бумаги забрали в его домах, не обременяя себя лишними формальностями. Самого же его отправили в Анже, а король вернулся в Фонтенбло.

Всех друзей господина Фуке прогнали и отстранили от дел. Совет трех других министров сформировался окончательно. Господин Кольбер получил министерство финансов, хотя какие-то авансы на сей счет делались маршалу де Вильруа, и со временем господин Кольбер настолько упрочил свое положение при короле, что занял пост первого человека государства.

В шкатулках господина Фуке нашли больше галантных писем, нежели важных документов, а так как среди них обнаружились письма нескольких женщин, которых никак нельзя было заподозрить в связи с ним, это дало основание утверждать, будто в связях с ним замешаны все самые честные женщины Франции. Но единственной изобличенной оказалась госпожа де Менвиль, фрейлина королевы[134], одна из первых красавиц, на которой собирался жениться герцог д’Анвиль. Ее прогнали, и она ушла в монастырь.

Граф де Гиш не сопровождал короля во время путешествия в Нант. Перед тем как это путешествие состоялось, Мадам стали известны речи, которые он вел в Париже с целью убедить окружающих в том, что они отнюдь не заблуждались, полагая, будто он влюблен в Мадам. Это ей не понравилось, тем более что госпожа де Валантинуа, которую он просил замолвить за него слово перед Мадам, и не думала этого делать, напротив, она утверждала, будто ее брат и в мыслях не держал обратить к ней свой взор, и просила не верить тому, что станут говорить от его имени люди, пожелавшие взять на себя роль посредников. А посему в речах графа де Гиша Мадам усмотрела лишь оскорбительное для себя тщеславие. И хотя Мадам была очень молода, причем ее неопытность приумножала число ошибок, свойственных молодости, она решилась просить короля приказать графу де Гишу не сопровождать его в Нант. Однако королева-мать уже предупредила эту просьбу, так что Мадам не пришлось выдвигать свою.