Принцесса Клевская

Покойный король поначалу этой связи противился; то ли он еще любил госпожу де Валантинуа достаточно сильно, чтобы чувствовать ревность, то ли его подталкивала герцогиня д’Этамп, которую приводила в отчаяние привязанность дофина к ее сопернице, но несомненно, что он взирал на эту страсть с гневом и огорчением и всякий день давал тому свидетельства. Сын его не убоялся ни его гнева, ни его ненависти, и ничто не могло заставить его подавить свою страсть или скрывать ее; королю пришлось свыкнуться с ней и ее терпеть. Но такое противодействие его воле еще более отдалило короля от принца и сильнее связало с герцогом Орлеанским[251], его третьим сыном. Герцог был отлично сложен, красив, нрава пылкого и честолюбивого; в юности ему была свойственна горячность, которую следовало бы обуздать, но она помогла бы ему стать великим правителем, если бы годы прибавили зрелости его уму.

Право старшинства, принадлежавшее дофину, и благосклонность короля, отданная герцогу Орлеанскому, рождали между ними соперничество, доходившее до ненависти. Такое соперничество началось между ними еще с детства и никогда не прекращалось. Император во время своего пребывания во Франции явно отдавал герцогу Орлеанскому предпочтение перед дофином, который так живо чувствовал обиду, что, когда император находился в Шантийи, хотел заставить господина коннетабля арестовать его, не дожидаясь приказания короля. Господин коннетабль отказался это сделать; король позднее винил коннетабля за то, что тот не последовал совету его сына; и это было не последней причиной тому, что король удалил его от двора.

Распря между братьями внушила герцогине д’Этамп мысль опереться на герцога Орлеанского, чтобы тот держал перед королем ее сторону против госпожи де Валантинуа. Ей это удалось; не будучи в нее влюблен, принц тем не менее принимал ее интересы столь же близко к сердцу, как дофин – интересы госпожи де Валантинуа. Так появились при дворе два стана, и последствия вы можете вообразить; однако интриги эти не сводились к женским ссорам.

Император, сохранивший свою приязнь к герцогу Орлеанскому, не раз предлагал передать ему герцогство Миланское. И на переговорах о мире он внушал надежды на то, что отдаст герцогу семнадцать провинций и женит его на своей дочери. Дофин не желал ни этого мира, ни этого брака. С помощью господина коннетабля, которого всегда любил, он доказывал королю, как важно не оставлять рядом с его преемником брата столь могущественного, каким стал бы герцог Орлеанский, войди он в свойство с императором и получи семнадцать провинций. Господин коннетабль тем горячее разделял мнение дофина, что оно позволяло противиться госпоже д’Этамп, которая была его заклятым врагом и пылко желала возвышения герцога Орлеанского.

Дофин командовал тогда королевской армией в Шампани и довел армию императора до такой крайности, что она бы вся погибла, если бы герцогиня д’Этамп, опасаясь, что слишком большие успехи побудят нас отказаться от мирного договора и союза герцога Орлеанского с императором, не посоветовала бы тайно неприятелям захватить Эперне и Шато-Тьерри, где было много припасов. Они так и поступили и тем спасли всю свою армию.

Герцогиня пользовалась плодами своего предательства недолго. Герцог Орлеанский вскоре умер в Фармутье от какой-то заразной болезни. Он любил одну из самых красивых дам при дворе и был ею любим. Имени ее я вам не назову, так как с тех пор она жила столь добродетельно и столь тщательно скрывала свою страсть к принцу, что заслужила того, чтобы мы берегли ее добрую славу. По воле случая она получила известие о гибели своего мужа в тот же день, когда узнала о смерти герцога Орлеанского, что дало ей возможность скрывать истинную причину своего горя, не насилуя себя.

Король ненадолго пережил сына, он умер два года спустя. Он советовал дофину воспользоваться услугами кардинала де Турнона[252] и адмирала д’Аннбо[253], но ни слова не сказал о господине коннетабле, сосланном в то время в Шантийи. Однако первое, что сделал король, его сын, было призвать коннетабля и поручить ему управление всеми делами.