Принцесса Клевская

Почти перед самым отъездом Заиды Теодорих уехал по своим делам, жестами объяснив ей, что вернется на следующий день. Наутро Заида пошла с Фелимой прогуляться к берегу моря, с нетерпением ожидая его возвращения. Расстроенная этой небольшой разлукой, она была погружена в свои мысли и, думая только о нем, ничего не хотела замечать вокруг. Когда к берегу причалила большая лодка, Заида даже не обратила внимания на приплывших и уже направилась было к дому, как вдруг услышала, что ее зовут, и была поражена, узнав голос своего отца. Она бросилась к отцу в объятия, и их радости не было предела. Она рассказала ему, как оказалась на этом берегу. Он поведал ей о своих приключениях: его корабль прибило к французскому побережью, которое он смог покинуть лишь несколько дней тому назад и направился в Таррагону, чтобы пересесть на корабль, идущий в Африку; но прежде он решил проплыть вдоль берега, где разбилась лодка, в которую он посадил ее, Аласинтию и Фелиму, в надежде найти хоть кого-нибудь в живых. При имени матери Заида залилась слезами. Зулема мужественно воспринял весть о гибели жены и, стараясь не выдавать своих скорбных чувств, приказал молодым принцессам занять место в лодке и распорядился плыть в Таррагону. Заида не знала, как ей объяснить отцу, что она не может покинуть этот берег, не простившись с Теодорихом. Она попыталась уговорить отца отложить на какое-то время отплытие, ссылаясь на необходимость сказать на прощанье испанцам хотя бы несколько слов благодарности за предоставленный приют, но Зулема, не желавший и слышать о каких-то испанцах, не поддался на уговоры. Заида пришла в ужас при мысли о том, что подумает Теодорих о ее неблаговидном поступке, но еще ужаснее было то, что она расстается с ним без всякой надежды встретиться вновь. Она покорилась воле отца, чувствуя, что силы покидают ее. Единственным ее утешением был спасенный Зулемой во время кораблекрушения портрет красивого юноши, в котором она видела теперь своего возлюбленного. Но это утешение не помогло ей перенести разлуку – она заболела и надолго слегла в постель. Зулема был вне себя от горя, страшась остаться теперь и без дочери, только что вышедшей из детства и наделенной необыкновенной красотой, и даже решил дождаться в Таррагоне ее выздоровления. Постепенно Заида стала поправляться, но все еще была настолько слаба, что отец не хотел подвергать ее тяготам морского путешествия. В течение зимы, которую они провели в Каталонии, Заида, постоянно находясь в окружении испанцев и имея под рукой толмачей, не только сама выучила испанский язык, но и заставила выучить его Фелиму. С удовольствием разговаривая по-испански, подруги хоть как-то отвлекали себя от грустных мыслей.