Принцесса Конде

Нежные руки жарким кольцом сомкнулись вокруг шеи аббата. Ни следа от той Анны-Женевьевы, что вчера покидала Беруар.

– Мне еще слишком мало лет для того, чтобы по-настоящему быть циничной. Вот Элиза… Да и вам… Вы так молоды… Вам же нет тридцати, Андре?

– Тридцать восемь, – совершенно спокойным тоном произнес господин де Линь.

– Сколько? – невольно переспросила Анна, не веря своим ушам.

– Тридцать восемь. В июне будет тридцать девять. Кажется, пора и мне кое-что открыть тебе. Много лет назад я бросил семинарию… словом, обычная юношеская дурость, но мне казалось, что я поступаю правильно… Я десять лет служил в королевской гвардии. Больше деваться было совершенно некуда: из семинарии я ушел со страшным скандалом, подравшись со своим куратором.

Анна хихикнула.

– О, это был очень гнусный человек, поверь мне! Но сан мне принять не дали, поскольку нашу ссору наблюдали многие… Я ушел, хлопнув дверью, и заявил, что больше не вернусь. Дальний родственник подсказал мне, что есть шанс устроиться в гвардейский полк. Я использовал этот шанс и стал солдатом. Ты наверняка слышала, что те, кто служил королю, открыто враждовали с теми, кто был верен Ришелье. Я не был исключением. Мы дрались каждый день, невзирая на эдикты, мы задирали друг друга с наслаждением, считая, что поступаем правильно. И в один прекрасный день я оказался вовлеченным в некий заговор против кардинала. Тут уже мало было мастерски орудовать шпагой и мушкетом, нужно было хорошо соображать и обладать известной ловкостью. Не сказать, чтобы я был очень ловким, однако мне хватило здравого смысла на то, чтобы вовремя смыться в безопасное место, а не пойти на плаху. Пришлось уехать сначала во Фландрию, а затем – в Испанию. Я рассказываю тебе об этом лишь потому, что мои слова теперь никому не навредят. Ришелье нет в живых, а я достаточно наказан за свою глупость и самоуверенность…

– О, но теперь ты вернулся. Как хорошо, что ты вернулся!

– Это еще не все, Анна. Я должен тебе объяснить… я встречался со многими женщинами…

– Да, я знаю.

– Элиза просветила? – усмехнулся Андре. – Что ж… Возможно, она не сказала тебе самого главного. Лишь однажды я любил по-настоящему. Ее звали Мари де Шеврез.

– Герцогиня де Шеврез, ближайшая подруга королевы?!

– Да. Конечно, она была старше меня. Я тогда был неопытным щенком. Я любил ее со всем молодым пылом, на который был способен. Любил и позже, повзрослев. А затем я не вынес череды ее предательств. То, что я тебе сейчас скажу, – одна из причин, почему мне пришлось покинуть Францию. Как и госпоже де Шеврез… – Андре сглотнул. – Она вовлекла меня в заговор. Заговор, за которым последовало ее изгнание. Она заставляла меня передавать записки, устраивать ей встречи с различными людьми, и я, хоть и не одобрял этого, делал все, чего бы она ни попросила. Когда я понял, что она играет мной, словно кошка мышью, что она использует мою любовь в своих целях, я решил, что отомщу. Конечно, это не было местью; всего лишь отчаянным жестом человека, стремящегося получить то, что никогда не будет ему принадлежать. Я не верил, что у Мари нет ко мне любви, и думал, что, если разожгу пламя ревности в ней, она, наконец, взглянет на меня другими глазами. И я заводил интрижки, романы, стараясь, чтобы она узнала о них. Она узнавала – и ничего, и это заставляло меня действовать еще отчаяннее… Пока в какой-то миг я не протрезвел и не понял, что все бесполезно. Она плела заговоры не первый год. Она использовала мужчин как хотела. А потом, когда все открылось, она не сделала ни единой попытки защитить меня. Одно ее слово тогда еще могло меня спасти. Но Мари промолчала… Я не знаю, как это пережил. Любовь ушла, хотя даже теперь мне иногда бывает больно из-за того, что я был столь наивен, поступал столь опрометчиво, и в какой-то миг я уже сам не мог себя оправдать. Тогда я и ушел, покинул ее. Стал свободен. Поклялся не попадаться в подобные ловушки. Я думал, что никогда не полюблю больше. И тут появилась ты, – Андре нежно поцеловал Анну. – Я не хочу тебя отпускать. И я клянусь тебе, что прошлое остается в прошлом. Тебе незачем беспокоиться за это. Отныне и навек я принадлежу только тебе.

– Не нужно принадлежать, – прошептала Анна. – Просто… будь со мной.

…Она возвратилась в Беруар еще до рассвета и, едва наступило утро, приказала заложить карету.

Мужа Анна, конечно же, застала дома. Она появилась в особняке де Лонгвиль около часу дня, а герцог только что проснулся. Он завтракал, сидя в постели, когда Анна без доклада вошла к нему в спальню.

– Мадам? – удивился Лонгвиль, не ожидавший визита супруги. – Отчего вы не в Беруаре?

– Мне нужно побеседовать с вами. Сейчас же.

Анна старалась говорить резко и твердо. Проведенная с Андре ночь удивительным образом переменила герцогиню, и муж тотчас же это заметил.

– Прямо сейчас? – уточнил он с изрядной долей ехидства.

Анна-Женевьева презрительно бросила ему:

– Жду вас через четверть часа в синей гостиной.

И вышла, оставив герцога в некотором недоумении.