Принцесса, которая любила дождь

— Ваше Высочество, а знаете, какие мысли родились у Ваших подчиненных? — Виктор подошел к мини-бару, вынул бутылку ирландского виски, взял несколько стаканов, поставил все это на кофейный столик. — Мы ведь все-таки думаем, что крот наш действует из личных интересов. Посудите сами: сначала нанял Дике, чтобы что-то изучить, затем — получив результат — ликвидировал его. А теперь эта облава. Ну ведь явно подделан был отчет разведки. Кто-то из волков ему дорожку перебежал — вот он и показал им свое место. Да, кто-то из наших мудрых руководителей явно затеял что-то масштабное, раз пошел на такое…

Фон Штернгольдт поднял удивленный взгляд на девушку — все это время, пока Крозье говорил, Анджелла смотрела на префекта исподлобья холодным взглядом, не мигая глазами, губы ее тронула зловещая улыбка.

— Скажи, Бернар, каково это — быть Макиавелли? — произнесла она чуть слышно, но в наступившей тишине ее голос прозвучал очень громко.

Князь встал с кушетки и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Его проводили весьма неоднозначными взглядами.

— А кто такой этот Макиавелли? — спросил Веймар.

— Николо Макиавелли, известен своим политическим трактатом «Государь», — сказала Анджелла с наслаждением. — В нем он повествует об идеальном правителе и его государстве — естественно, через призму своего восприятия политики. Он первым выдвинул идею разделения власти на три ветви — законодательную, судебную, и исполнительную, но главное не это. Суть трактата умещается в одной-единственной, но очень емкой, лаконичной фразе…

Анджелла закрыла книгу, прижала ее к груди, окинула взглядом присутствующих.

— «…Цель оправдывает средства» — сказала она и сладко зажмурилась, словно кто-то массировал ее плечи.

Подчиненные молчали, проникаясь торжественностью момента.

— Правда, тюрьма его испортила, — сказала как бы между делом Анджелла.

Крозье разлил виски по стаканам, взял себе один.

— И все-таки, эта облава только укрепила нашу теорию о префекте, — сказал он.

— Я бы сама была рада так подумать, — произнесла Анджелла. — Но что-то мне не дает вынести окончательный вердикт.

— Например? — спросил Веймар.

— Наша маленькая победоносная операция, в честь которой префект всю неделю будет закатывать праздничные приемы — образец безалаберности и профанация, — ответила Анджелла. — Разведка облажалась от и до, по всем пунктам. Оперативный район оказался слишком велик для такой маленькой группы. Низкая квалификация личного состава поставила под угрозу всю операцию еще в начале.

— Колльберг? — спросил Крозье.

— В том числе, — ответила Анджелла. — Так что исход предсказуем. Поведение слона в посудной лавке, без жертв не обошлось.

— А отчет разведки мог быть подделан? — спросил Крозье.

— Мог, — согласилась Анджелла.

— Кем? — спросил Виктор.

— Инспектором Шони, — ответила Анджелла, не раздумывая.

Крозье беззвучно открыл и закрыл рот.

— Но послушай мой совет, не спеши предъявлять ему претензии, — предостерегла Анджелла. — Попадешь в очень неловкое положение.

— Почему это? — спросил Крозье.

— Потому что он слишком циничен, чтобы заниматься такими мелочами, — ответила Анджелла. — Он мерзавец, подонок, козел, но не предатель.

— Значит, мы возвращаемся к версии с префектом? — спросил Крозье.

— Выходит, так, — согласилась Анджелла равнодушно. — Хотя, сейчас я задаю себе очень интересный вопрос — как мы могли не подумать, что это именно он работает в обе стороны?

— То есть? — оживился Брант.

— Ситуация очень интересная, — сказала Анджелла. — Прямых улик нет. Косвенно все указывает на фон Штернгольдта. Очень изящно.

— И что? — озадачился Веймар.

— Слишком изящно, — ответила Анджелла. — Неестественно изящно. Красивая история в яркой глянцевой обложке. И в центре — штурмовая группа, которая носится как со священной коровой с версией, что князь-префект скурвился.

— У тебя есть мотив оправдывать его, — заметил Брант.

— Да, у меня есть мотив оправдывать его, — Анджелла на удивление не стала отпираться. — Но хорошо бы посмотреть на все произошедшее со стороны. Нас взяли за шкирку и потыкали в князя носом. Вот он, он ссученный, ату его! Ты сам разве не чувствуешь?

Скрипнула, робко приоткрылась дверь, затем распахнулась и в покои вошел Андреа с серебряным подносом в руках. На подносе стояли две чашечки кофе, лежала коробка конфет «чернослив в шоколаде».

— Привет, ребята, — сказал он, закрывая ногой дверь.

— Привет, Андреа, — Брант тотчас вскочил с кушетки, взял за шиворот Крозье, затем подошел к креслу, вытащил оттуда за лацкан пиджака Веймара и направился к выходу, не выпуская своих товарищей из рук. — А мы, собственно, уже уходим. Мы тут на секундочку забежали, проведать вас, так сказать. Встретимся за ужином.

— Конечно, — сказал молодой барон, слегка растерявшись.

Штурмовики покинули комнату.

— Странные они какие-то, — сказал Андреа, поставил поднос на кофейный столик.

— Нет, они просто галдят много, — улыбнулась Анджелла, встала с кресла, убрала книгу обратно на полку. — Как спалось?

— Как младенчик, — ответил Андреа. Он сел на диван, распечатал конфеты. — Как ваш ночной моцион?