Принцесса, которая любила дождь

Через три часа автомобиль свернул с магистрали и проехав пару километров по хорошо укатанной грунтовке вдоль железнодорожных путей, въехал на какую-то оптовую базу. Анджелла остановила «Шевроле» перед воротами огромного склада, нажала на клавишу радиопередатчика, вмонтированную в переднюю панель. Створ ворот со скрипом поднялся, впуская гостей. Анджелла включила передачу и «Корвет» медленно заехал на склад. Ворота закрылись.

Девушка заглушила мотор, вылезла из автомобиля, жестом позвала Оливье. Они спустились на грузовом лифте на три, а может, и на четыре этажа под землю. Когда тяжелая решетчатая дверца открылась, Оливье увидел огромную круглую сейфовую дверь с цилиндрическим замком. Анджелла набрала какую-то комбинацию цифр, и дверь бесшумно распахнулась. Оттуда повеяло холодом.

«Саркофаг ядерного реактора…» — невольно подумал Оливье, но вслух ничего не сказал.

— Идем, — позвала его девушка, и Оливье прошел следом за ней.

Они оказались в небольшой комнате. Доминантой интерьера была огромная плазменная панель на стене, рядом висела пластиковая доска, разрисованная красным маркером — какие-то линии, квадратики, стрелки; первое, что пришло на ум Оливье — план операции какого-нибудь спецназа. В центре комнаты стоял большой стол, полукругом его окружили пять стульев.

— Анджелла, где мы? — спросил Оливье.

— Это одна из наших баз, такие есть в каждом городе, — ответила Анджелла. — Здесь мы храним снаряжение, планируем операции, изучаем данные разведки.

— Ты скажешь, кто это — «мы»? — спросил Оливье.

— Узнаешь. Потерпи, — попросила девушка.

Она открыла еще одну дверь и прошла внутрь. Парень последовал за ней.

Это была просторная, прямоугольная комната, уставленная стеллажами с оружием. Возле одной из стен стояли в ряд массивные холодильники. Войдя, Анджелла заперла дверь, сняла с плеча винтовку, затем скинула плащ, оставшись в коротком черном вязаном платье и черных колготках в сетку.

— Теперь ты скажешь? — спросил Оливье.

— Скажу, — ответила Анджелла.

Она расстегнула ремень на поясе и небрежно бросила на стол с характерным грохотом — на ремне висела кобура с пистолетом и пара запасных обойм; села на стул рядом, закинув ногу на ногу. Оливье сел напротив.

— Ты когда-нибудь слышал слово «ликантропия»? — спросила Анджелла.

Оливье пожал плечами.

— Ликантропия — это расстройство психики, при котором человек считает себя волком, — сказал он.

— Оборотни не подвержены старению и физическим заболеваниям благодаря постоянному обновлению тканей. Это связано с так называемым эффектом оборотней. Изменение формы А на форму Б происходит по постоянной схеме, которая оставляет неизменным шаблон формы. Поэтому они практически бессмертны. Однако их можно убить, смертельно ранив в сердце или мозг, или иными способами, которые повреждают сердце или мозг. Например, при разрыве спинного мозга оборотень имеет все шансы никогда больше не очухаться — настолько силен болевой шок, — внезапно сказала Анджелла, встала, вынула из холодильника бутылку с питьевой водой, откупорила и сделала несколько больших глотков прямо из горлышка.

— Вопрос о том, какая часть человеческой памяти сохраняется в памяти оборотня при трансформации, не имеет однозначного ответа. Как правило, все зависит от возраста оборотня. Чем старше зверь — тем более подробны его воспоминания о жизни в человеческом обличье. Как правило, волки по соотношению возраст-память подразделяются на такие подтипы, как:

— «Беспамятный» — превратившись в волка, оборотень ничего не помнит из своей жизни человека;

— «Смутные воспоминания» — волк чувствует себя более безопасно в доме, где он живёт как человек, а также подсознательно чувствует родственные связи с близкими;

— «Вся память» — это уже достаточно долго живущий зверь, все человеческие воспоминания сохраняются, но интерпретируются сознанием волка.

Анджелла вновь схватилась за воду. От рассказа у нее сушило горло.

— Что ты хочешь этим сказать? — выдавил из себя парень.

— Оливье, тебе знакомо имя Томаса Мальтуса? — спросила Анджелла.

— Это демограф? — спросил он.

Анджелла кивнула.

— Он подсчитал примерное количество природных ресурсов, воды и воздуха, и пришел к выводу, что наибольшим допустимым количеством населения является 4,5 миллиарда человек, больше планета не потянет, — сказала Анджелла. — Он, в принципе, был прав. Матушка-природа именно так все и задумала.

— Вот только человечество стало размножаться с огромной скоростью, — подсказал Оливье.

Анджелла кивнула.

— Жизнь — болезнь материи, мышление — болезнь жизни. Прямое следствие научного прогресса, — сказала она. — Медицина, высокие технологии, все это помогло победить многие страшные болезни. Чума, холера остались в далеком прошлом. Человечество ничто не сдерживает. Кроме разве что… — она вновь сделала несколько глотков воды, и только сейчас вспомнила, что последний раз питалась сутки назад. Вода ей уже не поможет — нужно что-то, содержащее в большом количестве гемоглобин.

Оливье впился в нее взглядом.