Принцесса крови

– Смотри, как бегут-то! – шептал обоим товарищам Вилли-Нос. – Уже и лица видать! Вон как оскалились-то! А эти-то, рыцари, впереди, страх! Ох уж я не пропущу вон того, что впереди! Он, видать, их командир! Ох не пропущу!

– Я тоже его приметил! – отвечал рыжебородый Джек. – А ты, Джон?

– Мой он, мой! – зло отвечал их рябой товарищ.

Уже было слышно, как хлюпают тысячи ног. Несколько стрел ударили в палисад. Один из лучников, стоявший недалеко от трех товарищей, охнув, схватился за лицо – стрела из арбалета, ударив ему в лоб, отбросила стрелка назад. Конный отряд, под мелким дождем, угрожая копьями и мечами, вырвался вперед и теперь стремительно приближался к палисаду.

Рыжебородый Джек уже натягивал тетиву:

– Не могу я больше ждать, не могу!!

– Джек, Джек, еще не время! – кричал рыжебородому товарищу конопатый Вилли-Нос. – Джон, скажи ему! Надо ждать! Не трать силы! Тридцать шагов! Надо ждать!

– Идите вы оба к дьяволу! – огрызнулся Джон. – Что б вас разорвало…

Через дождь, шаг за шагом, на них шла громада французского войска. Она надвигалась – конные рыцари, пешие; копья, торчавшие вперед, как жала, нацеленные арбалеты, вздыбленные топоры и мечи…

– Лучники! – скомандовал английский офицер. – Бей французов!!

– А я ему в самое сердце, в самое сердце! – шептал Вилли-Нос. – Только бы открылся!

Злость, гнев и ярость звериного накала одолели Карла д, Альбре, когда он увидел эти рыжебородые рыла, высунувшиеся из-за частокола. Тупые конопатые рыла. Их была тьма. Не счесть. Точно все английские крестьяне, эти лучники, были согнаны сюда, под Азенкур, их чертовым королем! Назло ему, Карлу д, Альбре, всему его войску, лучшим рыцарям, всей Франции…

Круглые луки, как морские волны, идущие к горизонту, выросли впереди, совсем рядом. Их было не счесть. И в каждом таилась смерть. Такая же хитроумная, жестокая и неумолимая, какая одолела рыцарей, нападавших на англичан с флангов. Карл д, Альбре понял это с такой поразительной ясностью, когда увидел лицо одного из лучников – круглое, рыжее, по-детски конопатое. Этот лучник смотрел на него так, точно он, знатный французский дворянин, испытанный воин, командир армии, был всего лишь диким кабаном, разъяренным, встретившимся этому стрелку на пути. Его бы, крестьянина, изрубить на куски, как теленка, но не тут-то было – их разделяли тридцать шагов, которые еще нужно было пролететь, преодолеть, оставить позади…

Пение стрел на этот раз было особенно дерзким, явным, пронзительно-острым, свирепым. Точно яростная волна прибоя, с шумом налетающая на берег, ударила в нападающих волна из тысяч английских стрел.

Карл д, Альбре почувствовал, как его качнуло назад – эта волна словно окатила его с головы до ног, оглушила, обожгла, сковала члены.

Его конь еще нес его вперед, но нес уже мертвый, загребая ногами: десятка полтора стрел, ударив в упор и пробив броню, изрешетили животное. Еще Карл д, Альбре увидел с десяток стрел, пробивших его щит, а вместе с ним и руку, и вонзившихся в его панцирь. Все тело нестерпимо жгло. Он только мельком увидел, как рыцарь де Вернуа и многие другие из его свиты, сплошь покрытые стрелами, вместе с лошадьми падали в грязь. Первая волна пущенных стрел в упор сразила всю его свиту – не оставила в живых ни одного бойца. Уже мертвые, сминая друг друга, они катились вперед. Все превратилось в кашу. Стрелы торчали из их забрал, откуда била кровь, из стальных панцирей, щитов, поножей. И отовсюду торчали гусиные перья. Они облепили его рыцарей и пеших воинов, падающих тут же, рядом, белыми облаками. Ему показалось, еще немного, и рыцари его загогочут и полетят вверх, прямо в полное дождя небо. Но летели они в грязь. Карл д, Альбре рванул руку со щитом в сторону, поломав сразу несколько стрел, застрявших в его броне и груди, но тут же новая волна, не менее дерзкая и свирепая, ударила вновь. И вновь огонь лизнул его по всей груди – теперь он и сам превратился в оперенное облако, в гуся, в птицу, готовую вот-вот вспорхнуть и полететь через дождь – вверх…

Коннетабль Карл д, Альбре, изрешеченный английскими стрелами, перелетел через убитого коня и всей массой угодил на острые колья английского палисада. Он был только одним из многих, кто в этот день, не успев нанести ни одного удара по противнику, замертво упал в топкую грязь на поле под замком Азенкур.