Принцесса льда

…Когда объявили результаты, ей тоже пришла на ум поговорка «лучше быть первым в деревне». Увидев свою фамилию на пятнадцатой строке табло, она почувствовала себя самозванкой, которая непонятно зачем вылезла на лед, хотя показать ей нечего. Как если бы обыкновенная домашняя кошка вздумала потягаться в ловкости, силе и скорости с пантерами и гепардами. Может, было бы лучше никогда не узнать, что в городе она даже не вторая, а чуть ли не последняя? И преспокойно блистать в своей деревне? Вспомнилась басня Крылова про муравья, который был «силы непомерной», мог поднимать «больших ячменных два зерна», вошел в своем муравейнике в великую славу и решил покрасоваться в городе, где бедолагу, само собой, никто не заметил… Ни высоких баллов, ни поздравлений, ни аплодисментов: хлопали еле-еле, для проформы. Ей, которая на своем родном катке привыкла срывать бурные и продолжительные!

Правда, были и те, кто получил еще более низкие оценки. Из обрывков коридорных разговоров Маша уяснила, что одна из девочек с рождения страдала чем-то вроде ДЦП или полиомиелита и родители, вместо того чтобы водить по врачам и пичкать таблетками, отдали ее в «фигурку». И теперь признаки болезни почти не проявлялись: исправилась координация, распрямились конечности… Еще в первенстве участвовали две девочки с нарушениями слуха и зрения, из спортивно-адаптивной школы. Они и не претендовали на высокие баллы – сам по себе выход на лед уже был для них победой.

И все же, несмотря на свое почти последнее место, Маша откуда-то знала, что и сама из породы силачей. Вовсе не из-за самоуверенности, которой ей, наоборот, не хватало – Маша смиренно считала себя самой обыкновенной, ничем не примечательной и ни на что не претендующей ученицей средней школы. Но сейчас это необъяснимое знание вдруг заявило о себе громко и беспрекословно. Оно было в крови, в подкорке, в самом ее существе. Да, настойчиво повторяла ей каждая клеточка, стать первой в городе тебе по плечу, и не в заоблачной дали, а в осязаемом, на расстоянии вытянутой руки, будущем.

Уже без коньков, в сапогах, она спустилась в центральный вестибюль. Вызволила из переполненного жужжащего гардероба свое пальто, протолкнулась с ним к широкой скамье, заваленной верхней одеждой, кое-как пристроила его на свободный краешек, потянула из рукава шапку с шарфом. У нее над ухом щебетали две молоденькие мамаши. Одна пихнула другую локтем: «Смотри, смотри, Волков! Тот самый!» – «Где?» – «Вон, на лестнице, в коричневом пиджаке, говорит с кем-то…» Маша обернулась. Да, это был прославленный тренер Сергей Волков. Точно такой, каким она видела его по телевизору: неулыбающийся, невысокий, лысоватый. И вместе с тем неуловимо обаятельный. «Кажется, это называется харизма», – подумала Маша.

А говорил он… с Тамарой Витальевной! И оба смотрели в ее, Машину, сторону! Маша быстро опустила голову, дрожащими руками начала копаться в сумке, бесцельно перебирая ее содержимое и притворяясь, будто не замечает, как Волков показывает на нее Тамаре Витальевне. Сердце колотилось как подстреленное. Что, если он хочет пригласить ее в свою группу? Безумная, идиотская надежда… Но о чем они тогда разговаривают?

Когда она украдкой бросила взгляд на лестницу, Волкова уже не было, а Тамара Витальевна пробивалась к ней сквозь толпу.

Они вдвоем неторопливо шли к метро. Маша ждала, что Тамара Витальевна расскажет, с какой стати с ней заговорил знаменитый тренер. Но та как воды в рот набрала.

– Тамара Витальевна, а вы с кем сейчас на лестнице стояли? – осторожно спросила Маша. – Это Волков, да?

– Да, – коротко ответила Тамара Витальевна.

У Маши язык так и чесался расспросить, о чем шла речь. Казалось, Тамара Витальевна и сама хочет с ней поделиться. Она было набрала воздуху… однако ограничилась глубоким вздохом. Молча они дошли до метро. И тут Тамара Витальевна наконец заговорила:

– Вот какое дело… У мужа заканчивается контракт. Так что мы в начале лета уезжаем. Домой возвращаемся.

– А вы разве не из Москвы?

– Нет, мы из Самары. Мне очень не хочется со школой расставаться, а с тобой особенно, – она жалобно взглянула на Машу. – Но что ж поделаешь.

– Насовсем уезжаете? – дошло до Маши. – А как же я? – она остановилась как вкопанная. – К кому мне переходить?

– Хм, гм! Кха-кха! – зачем-то прокашлялась Тамара Витальевна и сделала глотательное движение, словно с трудом протолкнула в горло то, что вертелось на языке. – Понимаешь, твоя мама… То есть, я хочу сказать, вы с твоей мамой решите, продолжать ли тебе заниматься. У тебя ведь такая серьезная школа, сложная математика, эти английские сочинения, то да се… Конечно, вместо меня группу возьмет новый тренер, но я пока не знаю, кто это будет. В любом случае кататься для себя ты всегда сможешь – муниципальных катков в районе достаточно. Верно я говорю?

Мама по случаю субботы была дома. Когда Маша подсела к кухонному столу с чашкой горячего шоколада, мама встала в дверном проеме, заложив руки на спину, как охранник на посту, и спросила:

– Ну, какое место ты заняла на соревнованиях?