Принцесса (ЛП)

— Это правда. Все еще работаю над этим.

— Где она?

Он смотрит на свои часы, что удивляет меня, но потом я понимаю, что он смотрит на дату. Я больше никогда не мыслю календарными датами. Я едва слежу за днями недели.

— Прямо сейчас, я думаю, она, вероятно, возвращается с побережья.

— Что? Побережье! Я не думала, что туда больше кто-нибудь ходит. Разве оно не все затоплено? Я думала, все так говорят.

— Так и есть. Это правда. На Восточное побережье обрушивался один ураган за другим, и в течение многих лет оно было совершенно непригодным для жизни. Но пошли слухи, что часть наводнений сейчас отступает, поэтому Мария и ее команда отправились туда, чтобы все проверить. Чтобы посмотреть, как местность выглядит сейчас, есть ли там кто-нибудь, и остались ли там какие-либо ресурсы, которые мы могли бы использовать.

— Мария — твоя девушка?

— Нет, Мария возглавляет группу женщин. Они путешествуют повсюду. Делают много хорошего. Моя девушка с ней.

— О. Хорошо. Так когда же они вернутся этим путем?

Мак снова смотрит на часы.

— Две недели. Три дня. Шесть или семь часов?

Я смеюсь и протягиваю руку, чтобы сжать его ладонь.

— Ты действительно хороший парень. Я надеюсь, она это осознает.

— Спасибо.

— Кажется, здесь происходит подозрительное сближение.

Голос Гранта раздается позади нас, и это так застает меня врасплох, что я дергаюсь и поворачиваюсь к нему.

Он улыбается, глядя на меня сверху вниз, такой мокрый от пота, что его футболка и шорты прилипли к коже.

Я закатываю глаза, но улыбаюсь, поднимаясь на ноги.

— Ну, ты настоял, что будешь работать вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, как все остальные, так что не можешь винить меня, если я решила подцепить другого парня.

— Эй, не впутывай меня в это, — растягивает слова Мак, все еще баюкая маленькую Эбигейл.

Грант в течение последних двух часов работал над уборкой кое-какого хлама из хижины. Он настаивал на том, чтобы все закончить, раз уж мы пошли в эту сторону, но я дала ему всего два часа.

Я рада, что мне не пришлось идти и вытаскивать его самой. Он всегда будет работать слишком усердно.

Он одаривает меня хищной улыбкой и протягивает ко мне руку.

Я бросаюсь прочь.

— Ты сейчас весь вспотевший, так что тебе придется держать свои руки при себе.

— Ты сама заговорила о том, чтобы подцепить другого мужчину, так что теперь получишь потное объятие.

У нас небольшая потасовка на причале, и это приводит к предсказуемым результатам.

Наконец Гранту удается схватить меня и развернуть, и сила моего сопротивления отправляет нас обоих в воду.

Мы смеемся и брызгаемся, пробираясь к более мелкой воде. Как только Гранту удается опустить ноги на дно, он снова хватает меня и заключает в крепкие объятия.

— Вот, — говорит он, уткнувшись носом в мои мокрые волосы. Я все еще в купальнике, но он полностью одет. Похоже, он совсем не возражает. — Теперь я наконец-то могу тебя обнять.

Я обвиваю его обеими руками.

— Ну, теперь вода смыла твой пот, так что это не так неприятно.

— Неприятно? — он целует меня и проводит руками вниз по моему телу, пока не обхватывает мою попку под водой.

— Ну, не совсем неприятно. Думаю, я смогу тебя потерпеть.

— Хорошо. Потому что тебе придется меня терпеть. Всю оставшуюся жизнь.

Грант улыбается мне сверху вниз, и по какой-то причине у меня перехватывает дыхание. Он тот же самый мужчина, которого я всегда знала, но каким-то образом он нечто большее. Как будто я мельком увидела человека, которым он мог бы быть в другом мире.

— Ты выглядишь счастливым, — бормочу я.

— Я счастлив. Я с трудом узнаю себя, потому что никогда раньше не был так счастлив. Даже до карантина в бункере я не чувствовал себя так, — его голос тихий, искренний. Мы не так уж далеко от Мака и остальных, но с таким же успехом мы могли бы сейчас быть одни. — У меня было хорошее детство. Меня воспитывала одна мама, но она сделала так, чтобы мне было хорошо. Потом я пошел в армию и делал то, что приходилось. Но потом я лишился цели. Моя мама умерла, и у меня не осталось никого, с кем я действительно чувствовал бы связь. Никаких корней. Никакого сообщества. Я устроился на эту работу в бункер в основном потому, что там хорошо платили, но только после карантина для меня все изменилось.

Я слушаю, широко распахнув глаза. Мои губы слегка приоткрыты. Грант был более откровенен со мной с тех пор, как мы все прояснили меж собой, но он лишь изредка бывает таким словоохотливым.

— Думаю, даже поначалу, во время кризиса, я был счастливее, чем раньше. Потому что, по крайней мере, у меня были люди. У меня была цель. Я должен был обезопасить всех. Может, это звучит эгоистично, но для меня это лучше, чем то, что было раньше. Я не чувствовал себя таким… лишенной корней. И я имел возможность, по крайней мере, наблюдать за тобой на расстоянии.

Я качаю головой.

— Какой же ты все-таки упрямый.

— Ну, я пытался поступить с тобой правильно и не пользоваться ситуацией. Я не знал, что ты тоже хочешь меня.

Я притягиваю его голову вниз, чтобы поцеловать.