ПРИНЦЕССА МАФИИ

Риск не может быть меньше. Я все равно женюсь на ней, и она никогда не признает, что я лишил ее девственности до брачной ночи. А что касается кровавых простыней, на которых будет настаивать ее отец...

Я что-нибудь придумаю на этот случай.

— Лука! — Она выкрикивает мое имя, поворачивая голову, чтобы посмотреть в коридор, и я снова прижимаюсь к ней бедрами, желая вернуть ее внимание к себе. Я представляю, как эти мягкие округлые губы обхватывают мой член, и он пульсирует, неловко упираясь в брюки костюма.

— Неужели ты никогда не испытывала подобных ощущений? — Бормочу я, когда ее голова откидывается назад, а глаза расширяются от ощущения, что мой толстый член трется о нее. Я тянусь вверх другой рукой, прижимая ее к себе, и зачесываю прядь волос за ухо, нежно касаясь ее щеки. Я хочу вывести ее из равновесия, чтобы мягкость моих ласк противоречила настойчивому трению моего члена о ее бедра. — Как будто ты разойдешься по швам, если не получишь удовольствия? Разрядки?

Глаза Катерины расширяются, и я вижу, как она тяжело сглатывает.

— Нет, — шепчет она, качая головой. — Я никогда... никогда не позволяла себе.

— Ты когда-нибудь прикасалась к себе? — Я позволяю своей другой руке спуститься к ее бедру, прекрасно понимая, что скоро мне придется прекратить прикосновения и позволить нам обоим вернуться на вечеринку, где нас уже точно хватятся. Эта мысль раздражает меня. То, чего я хочу, я должен иметь возможность получить, независимо от того, где мы находимся. — Когда ты остаешься одна ночью и чувствуешь пульсацию желания...

— Лука! — Она задыхается, ее щеки снова пылают красным. — Это неподходящий вопрос для меня...

— Ты моя невеста. — Я хищно улыбаюсь ей. — Разве я не должен знать, насколько хорошо информированной будет моя жена, когда я впервые возьму ее в свою постель?

Катерина сужает глаза.

— Я достаточно осведомлена, — огрызнулась она. — Я знаю, что мы будем делать. Этого достаточно.

Этого далеко не достаточно. Если бы ты знала, что я планирую с тобой сделать...

— Скажи мне, — приказываю я ей. — Что заставляет тебя прикасаться к себе по ночам? О чем ты думаешь, когда кончаешь? — Я ухмыляюсь ей, все еще слегка покачивая бедрами. — После сегодняшней ночи, надеюсь, это буду я...

Я снова наклоняюсь к ней, собираясь поцеловать ее еще раз, прежде чем требовать ответа, но она внезапно и совершенно неожиданно прижимается ко мне всем телом. Это застает меня врасплох, между нами возникает небольшое пространство, и Катерина пользуется этим, чтобы ускользнуть от меня, быстро отступая назад, чтобы оставить между собой и мной еще больше пространства.

— Я никогда не позволяла себе думать о таких вещах, — твердо говорит она, отступая назад. — Не было смысла фантазировать о том, чего у меня не может быть. Это только соблазнило бы меня на поступки, которые навредили бы мне и моей семье. Я была очень осторожна, чтобы не хотеть. — Она наклоняет подбородок вверх. — Я никогда этого не делала.

Такая абсолютная неопытность должна меня расстраивать, а не возбуждать. Но в этот момент, когда Катерина поворачивается на каблуках и идет обратно по тускло освещенному коридору, оставляя меня смотреть ей вслед, я чувствую, что вот-вот потеряю контроль над собой и сожму в кулак свой вздыбленный член прямо здесь, в открытом пространстве, из-за потребности в разрядке после того, что она только что сказала.

Значит, моя будущая девственная жена невинна в большей степени, чем я мог себе представить. Я толкаю член вниз плоской стороной ладони, сопротивляясь потребности, думая о том, как может пройти ее ночь, когда она вернется в особняк Росси после вечеринки. У меня такое чувство, что после сегодняшней ночи она может оказаться не такой уж невинной.

Надеюсь, если она будет прикасаться к себе сегодня, то будет думать обо мне.

5

КАТЕРИНА

Я не могу перестать думать о Луке.

Вечеринка закончилась. Я вернулась в безопасную комнату в родительском доме, выскользнула из вечернего платья и положила одолженный мамой жемчуг обратно в шкатулку. Кольцо на пальце блестит на свету, тяжело лежит на руке, и я чувствую, как по позвоночнику пробегает дрожь, когда вспоминаю сегодняшний вечер, и то, что сказал мне Лука.

Он поцеловал меня сегодня вечером - мой первый поцелуй. Я не знала, что делать, но мне и не нужно было. Он взял мой рот грубо и тщательно, с голодом, как будто ждал всю жизнь, чтобы поцеловать меня вот так.

Меня разозлило, что он так вольничает на людях, и одновременно возбудило.

Я была плоха в поцелуях. Я уверена в этом. Но он, казалось, не возражал. Он продолжал целовать, продолжал прикасаться, бормоча самые мерзкие вещи и предлагая еще худшие. Соблазнительные вещи, неуместные вещи. Все это совершенно не соответствовало его уверениям в том, что на самом деле он не хочет на мне жениться. Но он и не хочет. Он просто хочет трахнуть меня. У него нет выбора насчет брака, поэтому он пытается решить, когда ему удастся лишить меня девственности.