Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

– Лодка клюет носом, Джон Картер, – сообщил он. – Пока мы шли постоянно вверх, это не было заметно, но при горизонтальном ходе поломка налицо. Пробоина в носу повредила одно из передних хранилищ луча.

Так оно и было, и после осмотра стало ясно, что повреждение куда серьезнее, чем я мог предположить. Неприятность заключалась не только в том, что попытки удержать судно в горизонтальном положении сильно уменьшали нашу скорость, но и в утечке энергии: луч отталкивания в переднем резервуаре иссякал так быстро, что через час с небольшим кораблик должен был неминуемо перевернуться кормой вверх и стать совершенно беспомощным.

Нам пришлось сбросить скорость ради безопасности, но потом я снова взялся за штурвал и заставил маленький благородный мотор работать во всю мощь. Мы опять помчались на север сломя голову. Тем временем Карторис и Ксодар, взявшись за инструменты, начали заделывать дыру в носу в безнадежном усилии хоть как-то задержать утечку луча.

Было еще темно, когда мы пересекли северную границу ледяной шапки и область туманов. Теперь внизу тянулись типичные марсианские пейзажи. Коричневатый простор давно умерших морей, низкие холмы вокруг них, тут и там мрачные замолкшие города, памятники исчезнувшего прошлого; развалины мощных строений, населенные лишь смутными воспоминаниями о некогда властной расе да большими белыми обезьянами.

Становилось все труднее и труднее удерживать маленькое судно в горизонтальном положении. Его нос опускался все ниже, пока наконец не пришлось заглушить мотор, чтобы мы не упали камнем на землю.

Когда поднялось солнце и свет нового дня вытеснил ночную тьму, наше суденышко в последний раз судорожно дернулось, почти перевернувшись набок, а потом его палуба перекосилась под головокружительным углом, и лодка описала медленный круг, все глубже и глубже зарываясь носом.

Мы крепко держались за поручни и стойки и, сознавая, что полет закончен, прикрепили поясные пряжки к кольцам в бортах. Еще секунда – и палуба встала дыбом, развернувшись почти на девяносто градусов, и мы повисли на ремнях, болтая ногами в воздухе в тысяче ярдов над землей.

Я висел достаточно близко к приборам управления и дотянулся до рычага, который регулировал лучи отталкивания. Лодка откликнулась на прикосновение, и мы начали очень медленно опускаться вниз.

Но прошло не менее получаса, прежде чем мы коснулись земли. К северу от нас поднималась довольно высокая гряда холмов, и мы решили пойти к ней, поскольку там легко было скрыться от преследователей, которые наверняка станут нас искать.

Час спустя мы уже шагали меж отрогов, сглаженных временем, вокруг цвели изумительные растения, характерные для засушливых районов Барсума. Здесь в изобилии рос крупный молочный кустарник – странный вид флоры, что служит и пищей и питьем диким ордам зеленых людей.

Под купами этих кустов мы могли отлично спрятаться от воздушной разведки и потому легли, чтобы отдохнуть, – в первый раз за много часов. Так началось очередное утро на Барсуме; пошел пятый день с того момента, как я внезапно перенесся из моего коттеджа на берегу Гудзона в долину Дор, прекрасную и ужасную. И за все это время мне довелось заснуть лишь дважды, хотя один раз я проспал очень долго.

Было уже около полудня, когда я пробудился, оттого что кто-то сжал мою руку и покрыл ее поцелуями. Я резко открыл глаза – и увидел перед собой прекрасное лицо Тувии.

– Мой принц! Мой принц! – восклицала она в экстазе. – Это ты, а ведь я оплакивала тебя как мертвого! Мои предки добры ко мне, я живу не напрасно!

Голос девушки разбудил Ксодара и Карториса. Мой сын удивленно уставился на нее, но она явно никого не замечала, кроме меня. Тувия пыталась обнять меня и задушила бы ласками, если бы я не отстранился, мягко, но решительно.

– Полно, будет тебе, Тувия, – заговорил я. – Ты слишком устала, переутомилась от опасностей и трудностей, что свалились на тебя. Ты забываешься и забываешь, что я муж принцессы Гелиума.

– Я ничего не забываю, мой принц, – возразила Тувия. – Ты никогда не говорил мне слов любви, да я и не жду этого, но ничто не помешает мне любить тебя. Я не собираюсь занять место Деи Торис. Мое главное желание – служить тебе, мой принц, служить вечно, быть твоей рабыней. Я не хочу другой награды, мне не нужна более великая честь и большее счастье, я надеюсь только на это.

Как упоминалось выше, я вовсе не дамский угодник, поэтому в тот момент, признаюсь, чувствовал себя крайне неловко. Мне был хорошо известен марсианский обычай, позволяющий женщине состоять в свите воина, это давало ей надежную защиту; тем не менее я всегда предпочитал слуг мужского пола.

– Я возвращаюсь в Гелиум, Тувия, – сказал я. – И ты можешь отправиться со мной, но как высокорожденная и равная, а не как рабыня. А там ты найдешь много красивых знатных юношей, которые готовы будут сразиться с самой Иссу, лишь бы заслужить твою улыбку, и мы очень быстро выдадим тебя замуж за одного из них. Забудь свои глупости, ты просто принимаешь благодарность за любовь. Мне куда больше по душе твоя дружба, Тувия.