Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

На полпути через пещеру один из могучих зверей беспокойно дернулся в то самое мгновение, когда я занес ногу над его головой, чтобы перешагнуть через нее.

Я замер не дыша, балансируя на одной ноге, поскольку не осмеливался шевельнуть ни единой мышцей. В правой руке я держал острый короткий меч, острие которого застыло в дюйме от густого меха прямо напротив сердца дикого существа.

Наконец апт расслабился, вздохнул, как будто страшный сон миновал, и снова задышал ровно, спокойно. Я аккуратно опустил ногу по другую сторону его головы и сразу же перенес на нее вес своего тела.

Туван Дин шел за мной след в след, и вот уже мы очутились у второго выхода из пещеры, целые и невредимые, никем не замеченные.

Гнилые пещеры состоят из двадцати семи соединяющихся между собой подземных пустот и выглядят так, словно в незапамятные времена их создала вода, будто некая могучая река пробивалась здесь на юг, сломив сопротивление окружающей приполярную область стены из скал и льда.

Мы с Туваном Дином прошли через оставшиеся девятнадцать пещер уже без приключений.

Впоследствии мы узнали, что только раз в месяц можно найти всех аптов Гнилых пещер в одном месте.

В другое время они бродят поодиночке или парами по всему подземелью, так что двум мужчинам было бы просто невозможно миновать все двадцать семь звеньев опасного пути, не встретив апта почти в каждой из пещер. Но раз в месяц твари спят целый день, и благосклонная к нам фортуна привела нас к полярному барьеру именно в такой момент.

И вот последняя пещера осталась позади, и мы очутились на пустынной равнине, покрытой снегом и льдом, однако увидели там и отличную дорогу, ведшую на север. Она была усыпана камнями, как и с южной стороны барьера, и прекрасно просматривалась далеко вперед.

Через пару часов мы обогнули гигантские валуны, за которыми начинался крутой спуск в долину.

И тут же впереди показались шестеро парней довольно дикого вида, с черными бородами и кожей цвета зрелого лимона.

– Желтый народ Барсума! – выдохнул Туван Дин, будто не веря собственным глазам.

Но раса, которую мы ожидали найти в этой далекой и недоступной земле, действительно существовала.

Мы попятились за валуны, чтобы понаблюдать за небольшим отрядом, остановившимся у основания скалы; желтокожие стояли спиной к нам.

Один из бородатых выглядывал через верхний край гранитной груды, словно наблюдая за кем-то, подходившим с другой стороны.

Вскоре объект его пристального внимания оказался в поле моего зрения, и я увидел, что это еще один желтокожий человек. На чужеземцах были великолепные меха – на шестерых бородачах красовались черно-желтые полосатые шкуры орлука, тот, кого они поджидали, кутался в белоснежный мех апта.

Желтокожие были вооружены каждый двумя мечами, за спинами у них висели короткие копья, а на левых руках – круглые щиты размером не более обеденной тарелки, причем не выпуклые, а вогнутые.

Щиты выглядели весьма жалко и вряд ли могли защитить в схватке даже от обычного клинка, но позже я понял, в чем их смысл, увидев, с какой изумительной ловкостью желтые люди орудуют ими.

Особая разновидность холодного оружия в руках у желтокожих сразу привлекла мое внимание. Это было острое лезвие с крюком на конце.

Другой меч желтых воинов, прямой и обоюдоострый, достигал почти такой же длины, что и оружие с крюком. Оба были короче длинного и длиннее короткого марсианского клинка. В дополнение к уже перечисленному оружию чужеземцы носили на перевязях ножны с кинжалами.

Когда человек в белых мехах приблизился, все шестеро крепче сжали свои мечи – тот, что с крюком, в левой руке, прямой клинок – в правой, и при этом на левом запястье каждого крепко держался на металлическом браслете маленький щит.

Стоило одинокому воину оказаться напротив засады, как те, что его поджидали, ринулись на него с дьявольскими воплями, которые напомнили мне дикий воинственный клич апачей с нашего юго-запада.

Одиночка тут же выхватил оба свои меча, и, когда шестеро напали на него, я стал свидетелем изумительной битвы. О таком зрелище мне и мечтать не приходилось.

Сражавшиеся старались зацепить противника острыми крюками, но маленький вогнутый щит метался как молния, отбивая удары, и крюк попадал в углубление.

Один раз одинокий воин зацепил-таки противника крюком за бок и, подтащив к себе, пронзил вторым мечом.

Но силы были неравными, и, хотя одиночка сражался и лучше, и отчаяннее напавших на него, я видел, что победа оставшихся пятерых – всего лишь вопрос времени, они рано или поздно пробьют брешь в его обороне.

Мои симпатии всегда были на стороне слабейшей стороны, и, хотя я ничего не знал о причинах столкновения, мне больно было смотреть, как храбреца одолевают превосходящие силы противника.

Вообще-то, я и не искал для себя причин или объяснений, потому что люблю хорошую драку и мне не нужно особого повода, чтобы ввязаться в нее.

Прежде чем Туван Дин успел понять мой замысел, я очутился рядом с желтокожим в белых мехах и стал размахивать мечом как сумасшедший, сражаясь с пятеркой врагов.

IX Среди желтых людей