Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

Картина, представшая мне, была настолько не марсианской, что сердце подпрыгнуло у меня в груди и меня охватил безумный страх. Неужели безжалостная судьба забросила меня на совершенно незнакомую планету?

А почему бы и нет? Разве у меня были какие-то ориентиры при полете сквозь межпланетное пространство? Разве я мог быть уверенным в том, что меня не занесет на другую планету, в чужую галактику?

Я лежал на красной траве, короткой, словно ее подстригали, как газон, а надо мной раскинулись ветви незнакомых и прекрасных деревьев, покрытые огромными удивительными цветами, среди которых порхали яркие молчаливые птицы. Я называю эти существа птицами, потому что у них имелись крылья, но взгляд смертного никогда не останавливался на столь странных, неземных очертаниях.

Похожая трава росла на лугах на больших водных путях в стране красных марсиан, но таких деревьев и птиц на Марсе я не видел. А за лесом открывался вид, немыслимый для планеты Барсум, – там было открытое море, чьи голубые воды поблескивали под бронзовым солнцем.

Поднявшись с целью получше оглядеться вокруг, я испытал ту же самую нелепую трудность, что и при первых моих шагах по поверхности Марса. Слабое притяжение этой относительно небольшой планеты и разреженный воздух привели к тому, что сила моих мышц при попытке встать на ноги подбросила меня на несколько футов, а потом я рухнул лицом на мягкую блестящую траву неведомого мира.

Сей неудачный опыт давал слабую надежду на то, что я в конце концов очутился на Марсе, просто в каком-то дальнем его уголке. Такое было вполне возможно, ведь за десять лет моего пребывания на этой планете я исследовал сравнительно крошечную ее часть.

Я снова встал, смеясь над собственной забывчивостью, и вскоре опять освоил искусство приспособления моих земных мышц к изменившимся условиям.

Медленно спускаясь к морю по пологому склону, я поневоле отметил, что лужайки и деревья выглядят как в ухоженном парке. Трава была аккуратно подстрижена и похожа на ковер, как на некоторых старых английских газонах, а ветки деревьев явно тщательно обрезали снизу на одной высоте, примерно в пятнадцати футах над почвой, так что, куда ни посмотри, они были одинаковыми и образовывали ровную крышу над головой.

Все эти свидетельства заботы и систематического ухода убедили меня в том, что, вторично прибыв на Марс, я угодил на территории цивилизованных людей и при встрече они отнесутся ко мне с должным уважением, учитывая дарованный мне титул принца дома Тардоса Морса.

По дороге к морю я не уставал восхищаться деревьями, что росли в этом лесу. Их огромные стволы достигали иной раз сотни футов в диаметре, что, безусловно, говорило об их невероятной высоте, о которой я мог лишь гадать, поскольку не видел макушек.

Удавалось разглядеть только нижние ветви, гладкие, как новенькое полированное пианино, изготовленное в Америке. Кора некоторых деревьев была черной, будто эбонит, а по соседству сияли в полумраке леса стволы белые, точно наилучший китайский фарфор, лазурные, алые, желтые, темно-пурпурные…

И точно так же листва этих деревьев сверкала разными красками, а цветы, что густо покрывали ветви, вообще невозможно описать на земном языке, для этого воистину потребовалась бы речь богов.

Когда я дошел до опушки, впереди между лесом и морским берегом открылся широкий луг, и я уже готов был выйти из тени деревьев, но мой взгляд застыл на общей картине, романтической и поэтичной…

Слева от меня море уходило вдаль, на сколько хватало глаз, прямо передо мной смутно виднелась темная линия, обозначавшая дальний берег, а справа несла свои воды река, широкая, безмятежная и величественная, спокойно стремившаяся между алыми берегами к тихому заливу.

Выше по течению реки поднимались огромные отвесные горы, – похоже, там она и брала свое начало.

Но вовсе не это волнующее и грандиозное свидетельство мощи природы отвлекло мое внимание от красоты леса. Нет, это были два десятка фигур, медленно двигавшихся по лугу неподалеку от могучей реки.

Они имели странные, гротескные очертания, не похожие ни на что, виденное мною на Марсе, и все же издали весьма напоминали людей. Самый крупный представитель, когда выпрямлялся, достигал в росте, наверное, десяти или двенадцати футов, и все пропорции его торса и нижних конечностей были точно такими же, как у землян.

Но руки у существ оказались очень короткими и с того места, где я стоял, напоминали слоновьи хоботы, потому что двигались волнообразно, по-змеиному, словно в них вовсе не имелось костей или же эти кости состояли из одних позвонков.

Пока я наблюдал за группой из-за ствола огромного дерева, одно из существ медленно двинулось в мою сторону, сосредоточившись на важном деле, которым все они были заняты и которое заключалось в том, чтобы проводить странными руками над поверхностью травы, но для чего – я понять не мог.