Принцесса Монако

— Я бы хотел, чтобы Монако стало крупным европейским финансовым центром, хотя тут мы должны действовать предельно осторожно, особенно при выборе тех, с кем мы хотели бы сотрудничать.

Ни одно из его предложений не противоречит идеям его отца, однако Альбер признает: «Если я буду слишком настаивать на своем, люди подумают, что я хочу его оттеснить».

Ренье предпочитал не называть точных дат, ограничиваясь туманной фразой: «Это произойдет тогда, когда мы будем готовы». Неудивительно, что время от времени возникали слухи о скором восшествии Альбера на престол.

Накануне семисотлетия правления дома Гримальди Ренье заявил в интервью журналу Time:

— Я не собираюсь держаться за власть. Хочу дождаться нужного момента, когда мы с принцем почувствуем, что он готов взвалить на свои плечи эту ношу. А пока он приобретает опыт, учится эффективно управлять страной, что равноценно крупному бизнесу.

Люди из близкого окружения Ренье утверждали, что передача власти состоится в пятидесятую годовщину правления Ренье в 1999 году. Но этого не произошло. С другой стороны, точно такие же предсказания звучали и раньше: Ренье отречется в пользу сына, когда ему самому исполнится семьдесят, затем на семисотлетие династии и, наконец, в 1998 году, когда князь отпразднует семидесятипятилетний юбилей.

Все эти годы, когда ему задавали этот вопрос, Альбер не знал, что сказать.

— Если я скажу, что готов взойти на трон прямо сейчас, подумают: «Ага, Альбер готов прогнать родного отца», что мне бесконечно чуждо. Если отвечу, что пока не знаю, обо мне скажут, что Альбер безвольный, застенчивый, неуверенный в себе и ему все равно. Но я действительно не властолюбец и не собираюсь силой отнимать власть у отца. Когда придет время, я готов взять на себя ответственность за страну.

В целом такое положение дел его устраивало. В известном смысле он был учеником своего отца, что способствовало их хорошим отношениям. За эти годы оба свыклись с мыслью, что передача власти рано или поздно произойдет, только не нужно торопить события. Оба не скрывали надежды на то, что это случится при жизни Ренье, чтобы тот успел посидеть в кресле в поместье Рок-Ажель и время от времени спускался бы с горы, чтобы дать сыну совет, если таковой понадобится. Между тем Альбер тянул с женитьбой, а Ренье — с передачей власти. В глубине души они оба понимали, что это произойдет, когда старого князя не станет.

В пространном интервью журналу Time в 1997 году Ренье говорил о том, что он верит в сына и убежден в том, что род Гримальди будет править и далее.

— До сих пор мы держались с достоинством, хотя пресса порой любит посмаковать отдельные стороны нашей жизни. Члены королевских семейств такие же люди, как все, обладающие достоинствами и недостатками. Досадно, когда реальную информацию подменяют скандальными сенсациями. По-моему, Гримальди сделали для княжества немало. Прочный союз между нами и нашими гражданами — наше главное преимущество.

Как позднее Ренье заявил в обращении к народу:

— Мы — гордое княжество, мы альтруисты и уверены в будущем. Именно таким я хотел бы передать Монако Альберу. И я бы хотел быть уверенным в вашей поддержке, вашей верности и решимости.

Это заявление дало повод к разным домыслам: якобы князь намекал, что Альбер еще не созрел, чтобы взвалить на себя бремя власти, и ему еще нужно многому научиться. Люди из их окружения утверждали, что это не так. По их словам, Альбер был готов к передаче власти еще на семисотлетие дома Гримальди. В тот год отречение Ренье представлялось вполне логичным, как и на следующий год, когда отмечали пятидесятилетие его правления. То, что Ренье не отрекся в пользу сына, скорее говорит об отце, нежели о наследнике. Никто не знал всех тонкостей местной политики лучше Ренье. Никто не понимал столь отчетливо, какие акулы водятся в ее водах.

Он не уступил Альберу трон по одной простой причине: хотел уберечь сына от этих морских хищниц.

В ожидании трона Альбер руководил благотворительными обществами, в том числе Красным Крестом, был главой Совета по туризму и председателем Комитета по подготовке к празднованию семисотлетия дома Гримальди.

В 1985 году он стал членом Международного олимпийского комитета, а в 1994 году возглавил Олимпийский комитет Монако. В течение года Альбер посетил более 300 официальных мероприятий дома и за границей. Он вручал школьникам призы, открывал ярмарки, присутствовал на интронизации японского императора Акихито, на похоронах норвежского короля Олафа, сопровождал торговые делегации монегасков по всему миру, привлекая новых предпринимателей.

По его словам, эта деятельность доставляла ему удовольствие, и вместе с тем его тяготило всеобщее внимание. «Но что же делать? Приходится терпеть», — говорил он.