Принцесса морей

Как вы сами понимаете, гостеприимство пиратам на Тортуге предоставлялось отнюдь не бесплатно. Во-первых, флибустьеру выдавалась грамота, согласно которой он имел право захватывать суда от имени самого короля. Та же грамота определяла порядок раздела добычи, львиная доля которой уходила губернатору и властям. Во-вторых, получив такую бумагу, пират становился как бы служащим короля и из разряда обыкновенных грабителей на море переходил в разряд корсаров, которых нельзя было повесить или казнить любым другим способом. Разумеется, если флибустьер имел несчастье попасться испанцам, они преспокойно могли сделать с ним все, что угодно, не обращая внимания ни на какую грамоту, но зато собственные власти по ней же имели право защищать его до последнего. Таким образом, пиратство в те годы сделалось почти профессией, довольно, впрочем, хлопотной, но зато и весьма доходной.

Итак, губернатор Левассер построил в Скальном форте тюрьму и даже самолично изобрел особую пыточную машину, дабы облегчить упирающимся мучительный процесс расставания с деньгами. Многим, разумеется, такое новшество пришлось не по душе, и в конце концов в 1652 году Левассер был убит двумя своими помощниками, которым его замашки осточертели хуже горькой редьки. Главный представитель французского короля в регионе, губернатор острова Сент-Кристофер шевалье де Пуэнси, не слишком горевал о потере Левассера. Недолго думая, он назначил губернатором Тортуги господина Анри де Фонтенэ, который был, во-первых, рыцарем Мальтийского ордена, во-вторых, дворянином и потомком чрезвычайно уважаемого рода и, в-третьих, прославился в сражениях с турками.

Получив столь ответственный пост, рыцарь Мальтийского ордена развернулся во всю ширь. Испанский губернатор на Кубе рвал на себе волосы, читая реляции о захваченных людьми де Фонтенэ испанских галеонах с бесчисленными сокровищами. Из Мадрида от него все настойчивее требовали покончить с пиратским гнездом, но мальтийский рыцарь, не ожидая, когда на него нападут, укрепил форт и разместил в нем дополнительные орудия. Тем не менее в январе 1654 года испанские корабли оказались в виду гавани Бас-Тер и открыли огонь по городу.

Завязалось ожесточенное сражение. Пушки форта отвечали без перебоев, и на какое-то время казалось, что удача склоняется на сторону де Фонтенэ. Но, увы, атака с моря была всего лишь отвлекающим маневром. Пока галеоны пытались войти в гавань, отряд испанцев зашел в тыл французам, установил на возвышенности пушки, и город начали обстреливать с суши.

Не желая сдаваться, Фонтенэ приказал построить – прямо под огнем! – дополнительный бруствер для защиты от обстрела. Можно только поражаться тому, какой неукротимой энергией был наделен этот человек, потому что бруствер был построен, и мальтийский рыцарь продержался еще несколько дней. Но превосходство противника оказалось слишком очевидным, и когда порох и ядра оказались на исходе, Фонтенэ пришлось начать переговоры о мире. В ту эпоху храбрость умели уважать, даже если это была храбрость побежденного. Губернатору разрешили уйти со всеми его людьми, и ни один из защитников Тортуги не был взят в плен.

Весть о том, что остров Черепахи отныне принадлежит испанцам, в установленный срок дошла до Парижа и не вызвала там особого волнения. Однако нашелся человек – кстати сказать, дворянин и младший отпрыск старинного рода, – которому судьба Тортуги не давала покоя. Звали его Жереми дю Россе, и в ноябре 1656 года он явился на прием к государственному секретарю по вопросам торговли. Указав, что мальтийский рыцарь недавно умер, дю Россе попросил назначить его самого губернатором Тортуги, после чего состоялся следующий примечательный диалог.

– Но позвольте, месье, ведь остров не в наших руках!

– Знаю. Но он будет моим.

– Должен вас предупредить, что мы не имеем возможности ничем вам помочь.

– Мне ничего и не требуется.

– Тогда можете делать что хотите, и да поможет вам бог.

После чего Жереми дю Россе снарядил корабль и отправился… нет, не на Тортугу, а на уже упоминавшийся выше островок Марго, куда удалились многие французские флибустьеры после того, как испанцы захватили их любимую вотчину. Сердца их переполняла тоска по былому пиратскому великолепию, и поэтому нечего удивляться, что они с радостью приняли Россе, который посулил им, что сумеет завладеть островом, если они ему помогут. И в декабре 1659 года Тортуга вновь оказалась в руках французов.[26]