Принцесса на алмазах. Белая гвардия - 2

— Жаль, что у нас нет хорошей собаки, кто же знал… — сокрушенно сказал Бернадотт, шагая за медленно идущим Мазуром. — Человек, даже лучший следопыт, ничего тут не высмотрит, а собачка моментально привела бы нас к этим…

Мазур в душе был с ним полностью согласен: ну да, вон там, на голой песчаной земле видны отпечатки босых ног, но это ни о чем не говорит, ничего не доказывает — рабочие, нанятые в одной из ближайших деревень, обувью себя тоже не обременяли. И все равно, для порядка нужно тут все осмотреть…

— Кирилл! — громко позвал Лаврик, стоявший у разрушенной печи — местной, конечно, мастерски сооруженной рабочими из глины.

Видя его лицо, Мазур ускорил шаг. Посмотрел туда, куда Лаврик показывал, покачал головой и негромко сказал:

— Действительно, все страньше и страньше…

Там лежала целая куча обломков, в прошлой жизни, с первого взгляда видно, бывших автоматами Калашникова. Выглядело все так, словно автомат, взяв его за ствол, со всей дури шарахали об тогда еще целую печь. Ага, вот и остатки «Клеронов», в силу своей конструкции разломавшихся на иной манер. А вон там — большое, давно прогоревшее кострище, в сером пепле — множество закопченных патронных гильз, многие разорвало самым причудливым образом.

Ничего нельзя забирать, все крушить и ломать… Но откуда же…

Присев на корточки, Лаврик принялся сноровисто раскладывать обломки по кучам, явно собираясь определить число стволов. Бернадотт, присмотревшись, воскликнул:

— О, Калашникофф… Я и не знал, что вы вооружили ваших людей…

— Их никто не вооружал, — сухо сказал Мазур. — Это был самый обыкновенный отряд геологов, а не какая-нибудь разведгруппа. Ни у кого не было и паршивенького пистолетика, и уж тем более не было оружия у рабочих. Оружие было только у ваших солдат — вон, посмотрите, это их «Клероны», вернее, то, что от них осталось…

— Ну вот, — сказал Лаврик, выпрямляясь. — Я посмотрел маркировку на нескольких, да и дополнительная рукоять на цевье присутствует. Румынское производство, следовательно, могли быть куплены кем угодно и где угодно, как это обстоит не только с румынскими «калашами»… Знаете, что самое интересное? Их ровно двенадцать, господа мои, если хотите, сами сосчитайте. Двенадцать. По числу убитых. Но ведь у солдат, и у капрала тоже, были «Клероны», вон они валяются…

— Ни черта не понимаю, — покрутил головой Бернадотт. — Мон колонель, я обязан верить офицерскому слову, тем более слову командира. Если вы говорите, что не вооружали экспедицию, значит, так оно и есть… Но почему такое совпадение — двенадцать убитых и двенадцать автоматов? Притом, что у наших солдат были свои? Не больше и не меньше. Даже если предположить, что это без вашего ведома кто-то другой все же вооружил экспедицию, откуда он знал, что стволов понадобится именно двенадцать? Ваши могли нанять не четверых рабочих, а, скажем, шесть, наши могли отправить с ними не четверых солдат, а, скажем, пять… Что-то тут не складывается…

— Лейтенант… — усмехнулся Лаврик уголком рта. — Вы не простой армеец, служите в военной полиции, значит, должны кое в чем разбираться получше обычного пехотного офицера… Помните такое слово — «провокация»? От этого за милю тянет большой, грязной, качественной провокацией. Ничего не берусь утверждать заранее, но вполне может оказаться, что нынче ночью «столицу» крепенько обстреляли именно что из двенадцати стволов. Если так и окажется, головоломка сложится мгновенно и перестанет быть головоломкой. Сталкивался я уже с похожим? — он повернулся к Мазуру. — Помнишь Кувимби?

— Помню. Хотя сто лет бы не помнить… — проворчал Мазур. — Лейтенант, вы начинаете делать для себя какие-то выводы?

— Пытаюсь, мон колонель… — растерянно протянул Бернадотт. — Значит, вы полагаете… Чья-то провокация?

— Весьма похоже, — сказал Мазур. — Сейчас полетим в «столицу» и посмотрим, как там обстоят дела, благо всего-то, как вы говорите, мили четыре… — он заговорил жестким, приказным тоном. — Слушайте внимательно, лейтенант. Я прекрасно понимаю, что вы испытываете. Можете поверить, у меня примерно те же чувства… и желания. Но коли уж пока что нет полной ясности, я вам категорически запрещаю что-либо устраивать в «столице». Никакой самодеятельности и никаких там шиконго. Вождя мы аккуратно возьмем и допросим… точнее, допрашивать будете вы с господином майором, — он кивнул на Лаврика. — Потому что я не знаю французского, а он не знает английского. Наша задача — взять вождя целехоньким. И только. Ничего кроме. Это приказ. Вы все поняли, лейтенант?

— Так точно, мон колонель! — Бернадотт вытянулся, прищелкнул каблуками. Потом его юное сердитое лицо озарилось нешуточной надеждой. — Но если при выполнении акции по нам откроют огонь, я надеюсь, нам будет позволено отвечать?