Принцесса на алмазах. Белая гвардия - 2

Хотя… Ни один толковый профессионал не ограничился бы захватом вертолетов — ни за что не позволил бы группе выдвинуться к объекту и разнести там все вдребезги и пополам, положить всех, кроме единственного пленного. Разве что тех, в доме, заранее использовали как мелкую разменную монету, чтобы захватить для своих надобностей то ли советских, то ли юаровских, то ли всех вместе. Что ж, иногда и такое случалось. Правда, «разменная монета» шла в ход гораздо в меньшем количестве. Но береженого Бог бережет…

Так что Мазур нисколечко не удивился, когда Рональд, подойдя поближе, бесцеремонно осветил пилотскую кабину мощным фонарем. Прежде чем они успели среагировать и прикрыть глаза ладонями от слепящего света, удалось рассмотреть: это не кто иной, как их персональные извозчики, морды целехонькие, все пальцы целы, одежда в порядке, так что не будем параноиками…

— По машинам! — скомандовал Рональд. — Запускай моторы — и что есть мочи отсюда!

Только теперь до них долетел раскат отдаленного взрыва, и буквально следом — еще один. Ну да, сработала часть растяжек. Может, их зацепили городские дворняги, а может, здешние армейцы наконец-то преисполнились боевого духа и поехали посмотреть, что там за катавасия… Привет, привет, и утром два привета…

Когда вертолеты взмыли над джунглями и понеслись к рубежам Отчизны, отпустило окончательно. Причем Мазура и его ребят — самую чуточку позже, чем юаровцев: только теперь можно считать со всей уверенностью, что Рональд был абсолютно искренен и ничего против них не замышлял. Все удобные для того моменты упущены безвозвратно, но это не означает, что они тревожились зря, всегда стоит просчитывать все варианты…

Они сидели на голых железных скамеечках, блаженно расслабившись, привалившись затылками к обивке борта. Меж ними смирнехонько лежал на полу — по-прежнему с шестом, пропущенным под связанные руки-ноги — пленный, вот только даже при тусклом свете лампочки под потолком можно рассмотреть, что ресницы у него чуть заметно подрагивают: очухался, гад, но притворяется шлангом… Лет сорока, сквозь черные зигзаги на роже просматривается весьма характерная физиономия: загорелая, обветренная, без капельки лишнего жира, меченая долгим пребыванием в Африке.

С хрустом распечатав-свинтив пробку с высокой прямоугольной бутылки хорошего виски, Рональд, как и положено отцу-командиру, не стал пить первым, передал бутылку чернокожему соседу, и тот, с повадками завзятого советского пьяницы мысленно сосчитав присутствующих и точно вычислив свою долю, присосался к горлышку. Потом бутылка пошла по кругу. Вон как у них запросто, с легкой завистью подумал Мазур — в открытую, сразу после успешного отхода. У нас такое редко случается, а жаль, откровенно говоря, добрый глоток хорошо напряг снимает…

Когда бутылка дошла до него, он, естественно, не стал жеманиться и вспоминать о высоком моральном облике, каковой советский человек обязан сохранять за рубежом — никто его не заложит тому же Панкратову, к тому же места, над которыми они сейчас летели, к счастью, не охвачены антиалкогольной кампанией, необозримым лесным пожаром полыхающей на просторах Отечества. Он попросту, как тот негр, прикинул свою законную долю и разделался с ней в четыре добрых глотка, благо виски был хорошим, ничуть не напоминавшим поганую бангальскую самогонку. Интересно, но ему показалось, что в глазах сидевшего напротив Рональда мелькнула, ну, совершенно та же мысль… Почему бы и нет?

— Наш гость, я вижу, изволил ожить, — усмехнулся Рональд, наклонился, выдернул кляп изо рта пленника и продолжал все так же по-английски: — Как себя чувствуете, милейший? Что молчите? По глазам видно, понимаете, английский здесь — международный язык общения у субъектов вроде вас… Ну?

— Нормально, — отозвался пленный, видя, что ботинок юаровца недвусмысленно целит ему в физиономию.

Рональд продолжал с нескрываемой издевкой:

— Значит, вы — марксист, дружище? Несгибаемый приверженец Ленина… Лозунги провозглашать будете? А умирать с гордо поднятой головой, выкрикивая проклятия империализму?

— Видел я ваш марксизм, — пробурчал пленный. — И империализм тоже…

И добавил, на каком именно предмете. Ничуть не обидевшись за этакое поношение марксизма, Мазур весело подумал: ну конечно же, клиент не идейный, а значит, с ним все пройдет легко. Полковник Мтанга будет доволен — да и Мазурово начальство тоже… Хорошо съездили.

Глава двенадцатая Согласно законам гостеприимства

Стоя рядом с жандармом в оранжевом берете, Мазур из окна второго этажа цепким профессиональным взглядом разглядывал площадь и окрестности — и пока что не находил оснований для беспокойства. Пожалуй что, все схвачено…

Через пару минут к нему подошел управляющий рудником, осанистый француз с красивой проседью и ленточкой Почетного Легиона на лацкане белоснежного пиджака (лягушатники орденские ленточки носят именно что на лацканах, даже на пальто). Чуть склонил голову — небезупречно вежливо, но без тени подобострастия, конечно. Сказал: