Принцесса на Кириешках

Курочкорябские поднимались позже. Оля отправилась на работу в десять, а Ася в одиннадцать.

– Ты будешь дома? – спросила она, беря ключи.

Я замялась:

– Пока не знаю. До обеда, скорей всего, да, а потом поеду по делам.

Ася смущенно улыбнулась и показала мне большую темно-зеленую папку:

– Понимаешь, мне надо обязательно сегодня рукопись в издательство отнести, иначе рублем накажут.

– И когда ты только все успеваешь? – удивилась я.

Ася вздохнула:

– Сама не понимаю. Тут недавно прочитала в газете про одного парнишку, его молнией шарахнуло. Купался, дурачок, в пруду во время грозы, ну и получил соответственно. Повезло ему, жив остался, вот только спать перестал, вообще! Сутки напролет бодрствует и страшно мучается. Шарахается ночами по квартире, не знает, чем себя занять! Эх, мне бы его заботы! Просто обзавидовалась. Уж я бы рыдать не стала! Села бы книги переводить! Все ведь почти купить могу, кроме свободного времени! Ладно, нечего жаловаться. Уж извини, у меня просьба к тебе.

– Говори, – улыбнулась я.

– Лев Яковлевич встает в полдень…

– Замечательно, не стану его будить.

– Ему надо подать завтрак.

– Хорошо.

– Геркулесовую кашу с кленовым сиропом.

– Ладно.

– Смотри не перепутай, он без сиропа не ест. Та-кая бесцветная жидкость, бутылка в шкафу, у окна.

– Постараюсь найти.

– Еще какао.

– Будет исполнено.

– Но не растворимый, натуральный свари, из пачки.

– Иес.

– Каша должна быть горячей, а какао теплым. Лучше сделай его заранее. Потом, когда услышишь, что Лев Яковлевич зовет, поставь завтрак на поднос и отнеси в спальню. Салфетки не забудь!

У меня с языка чуть было не сорвалась фраза: «А геркулес прожевать не надо?» Но я проглотила ехидное высказывание. Нехорошо обижать Асю, она этого не заслужила.

– Не волнуйся, все сделаю, как просишь, – пообещала я.

– Уж извини, еще…

– Продолжай, пожалуйста!

– Сходи на пожарище и посмотри, приехала ли ремонтная бригада. Прости за доставленные хлопоты.

– Отправляйся спокойно в издательство, – улыбнулась я.

– Спасибо тебе! – воскликнула Ася. Потом сунула руку в карман и вытащила упаковку «Кириешек». – Хочешь?

– Нет, спасибо.

– А я вот просто подсела на эти сухарики, – засмеялась Ася, – грызу целыми днями. Пожую, и настроение хорошее. Смешно прямо, похоже, они для меня вроде антидепрессанта.

– Вполне возможно, – кивнула я, – только сейчас тебе не от чего впадать в депрессуху. Поезжай спокойно, я все сделаю, не волнуйся.

Ася, прижимая к себе толстую папку, побежала к машине, я стояла на крыльце, любуясь теплым солнечным утром. Собаки носились по двору, небо голубело, на деревьях набухли почки.

– Лампа, – крикнула Ася, высовываясь из окна машины, – какао надо процедить, Лев Яковлевич не любит с пенкой!

Я вяло помахала ей рукой, проводила глазами удалявшийся автомобиль и посмотрела на часы: одиннадцать.

Господину почетному члену множества академий оставалось почивать еще шестьдесят минут. Мне вполне хватит времени, чтобы сбегать к сгоревшему дому и поискать в саду клумбу с гномом.

Не знаю, как у вас, а у меня вид пожарища вызывает ужас. Дом Курочкорябских был разномастным. Первый этаж, сложенный из кирпича, уцелел в пламени и сейчас пугающе торчал в середине черного участка земли. Окна отсутствовали, пустые проемы мрачно смотрели на дорогу.

Верх, сложенный из бруса, исчез без следа. Даже трудно себе представить, каким образом можно восстановить здание в его первозданном виде.

Никаких рабочих на участке не было. Заходить в полуразвалившийся остов я побоялась, просто походила вокруг руин, крича:

– Есть тут кто живой? – и, не услыхав ответа, отправилась в сад.

Очевидно, Курочкорябские приглашали к себе специалиста по ландшафтному дизайну. Вон тот тихо журчащий ручеек имеет явно искусственное происхождение, течение в нем поддерживалось маленьким моторчиком, а кустарники вокруг вились причудливыми узорами. Нашлись и клумбы, их было пять, похожих друг на друга. Круглые бетонные цоколи, внутри земля, а посередине торчат так называемые садовые скульптуры. У Курочкорябских стояли три гнома, русалка и кошка.

Я подошла к первому цветнику и осторожно принялась тыкать в почву лопаткой для торта, прихваченной из дома. Садового инвентаря у нас пока нет, Катя только собирается его купить.

Стальная лопаточка легко вонзалась в землю и через несколько минут уперлась во что-то. Я удвоила усилия и вытащила… кирпич. Во второй клумбе оказалось пусто, в третьей тоже.

В полном разочаровании я постояла возле гномов. Потом, решив не сдаваться, перекопала чернозем под русалкой и кошкой, но и там тоже ничего не нашла. Значит, Света соврала Маше: либо никаких документов, запертых в банковской ячейке, не существует вовсе, либо ключик лежит совсем в другом месте. Может, Светлана держала его в своей комнате? И после пожара мне никогда не найти его.

Тяжело вздыхая, я пошла было назад, но тут увидела забор, отделявший участок Курочкорябских от дороги. Между кирпичными столбиками тянулись кованые чугунные решетки, в середине каждой имелся небольшой овальный медальон с выбитым изображением гнома.