Принцесса на побегушках

— Я не хочу говорить об этом, — пробормотала она и бросилась к выходу.

Но Джеймс успел остановить ее. Крепко схватив за плечи, он притянул Лиззи к себе.

— Прости меня, — хрипло выдохнул он. — Прости.

Лиззи стояла молча, не поднимая головы. Джеймс немного ослабил хватку, но не слишком.

— Послушай меня, — с напором начал он, затем перевел дыхание и произнес мягче: — Пожалуйста.

Лиззи снова промолчала, но и не сделала попытки вырваться. За что он просит прощения? Что хочет сказать ей? Она едва слышала его, потому что в ушах стоял гул от страха и робких проблесков надежды.

Джеймс заговорил не сразу, а когда заговорил, то медленно и спокойно:

— Однажды ты спросила меня, в каких отношениях мы с матерью, не поссорились ли мы? Поссорились и долгое время практически не общались. Разговаривали очень осторожно и ни о чем. Однажды я пришел из школы раньше обычного и застал ее с любовником. Они закрутили интрижку буквально у отца под носом, поставив под угрозу существование нашей семьи. — Джеймс заговорил быстрее. — Она знала, что я знаю. Но это еще не все. Вскоре я узнал, что любовник был не один. Она всю жизнь изменяла отцу. — Горечь в его голосе была осязаемой. — Я никогда об этом никому не рассказывал, Лиззи. И прежде всего отцу.

Потрясенная словами Джеймса, Лиззи подняла голову. Увидев муку в его глазах, она испытала острую жалость к мальчику, каким он был в то время, узнавшему неприятную правду и несущему по жизни неимоверный груз тайны.

— Я был дико зол на отца за то, что он ничего не замечает. Как он мог не видеть очевидного? И я решил, что меня-то уж не обманет ни одна женщина, что я не буду таким глупцом, как мой отец.

Джеймс скривился, и сердце Лиззи провалилось куда-то в живот, когда она увидела эту ироничную усмешку на его губах. О нет! Не может быть! В порыве сострадания она положила руки ему на грудь.

Джеймс опустил глаза и посмотрел на ее руки, немного помолчал, словно раздумывая, продолжать ли, и снова заговорил:

— Пару лет назад у меня завязались достаточно серьезные отношения. Дженни была весьма известной светской... бабочкой, больше всего на свете любившей внимание к своей персоне. Я долго не знал, что она изменяет мне налево и направо. С одним из любовников ее засняли папарацци. Фотографии появились в желтой прессе. Весь мир узнал о ее изменах раньше меня, и пресса долго смаковала сей факт.

Лиззи вздрогнула, хотела что-то сказать, но Джеймс продолжил свою исповедь:

— Я не хотел снова оказаться в подобной ситуации, пройти через боль и унижение, и твердо решил, что больше никогда всерьез не увлекусь ни одной женщиной. Только короткие, ни к чему не обязывающие связи.

Джеймс посмотрел Лиззи в лицо, в его глазах были раскаяние и просьба о прощении.

— А потом появилась ты. Такая красивая, такая жизнерадостная... — Он покачал головой. — Я очень старался не поддаться твоему очарованию, Лиззи. Я твердил себе, что ты легкомысленная, тщеславная, не знающая слова «верность». Но ты каждым своим поступком доказывала обратное. И я не справился. Однажды прикоснувшись к тебе, уже не мог остановиться. А прикасаясь снова и снова, хотел большего, хотел узнать тебя, понять. — Джеймс перевел дыхание, а потом заговорил о другом: — Когда я решил, что ты оставляла меня спящим в постели и уходила по ночам развлекаться... Я почувствовал себя обманутым наивным идиотом. Решил, что история повторяется. Но на этот раз все было гораздо хуже. Хуже, чем с матерью, хуже, чем с Дженни.

В сердце Лиззи стремительно нарастала боль. Ей было нестерпимо жаль его, себя, и она прошептала:

— Разве я когда-нибудь давала повод усомниться во мне, Джеймс? — Ее глаза наполнились слезами.

Джеймс побледнел:

— Нет. Я знаю, что был несправедлив к тебе. С самого начала я планировал короткую интрижку, пока мы будем на Аристо, а потом порвать с тобой. — Его пальцы крепче сжали ее обнаженные руки. — Но я не могу. — Джеймс резко притянул Лиззи к себе. — Я просто не могу тебя отпустить.

По лицу Лиззи заструились слезы.

— И я не хочу, чтобы ты отпускал меня, Джеймс. — Она всхлипнула. — С самого начала не хотела.

Джеймс наклонил голову и накрыл ее губы в страстном поцелуе. Его руки судорожно стискивали ее плечи, прижимали к себе, вдавливали в свое тело. Они сжимали друг друга в объятиях с таким ожесточением, что едва не упали.

Тогда Джеймс сообразил и прислонил Лиззи спиной к стене, чтобы обрести опору. Его руки скользнули вниз по ее телу и резко подтянули вверх юбку золотого шедевра модельера Тино. И тут Джеймс обнаружил, что под платьем... на Лиззи нет ничего. Процедив сквозь зубы какое-то ругательство, он рванулся навстречу вожделенной цели.

— Для тебя, Джеймс. Только для тебя, — прошептала Лиззи, раздвигая ноги, чтобы облегчить ему доступ.

Коснувшись рукой заветных складок, Джеймс почувствовал, что Лиззи ждет его, — она была жаркой и влажной там. Мелко дрожа от нетерпения, он рванул молнию на брюках. И Лиззи выгнулась ему навстречу. Джеймс ворвался в ее глубины, прикусив в жадном поцелуе ее нижнюю губу.