Принцесса на ресепшене

Вольдемар вскинул на меня такой взгляд… такой… плачьте от зависти, девчонки.

– Король хотел выдать тебя за Руперта, среднего сына императора Великой западной империи готтогаллов. Пока не появились известия от Усы, эта партия казалась наилучшей. Ты, я знаю, мечтала вообще о другом… Что теперь у тебя на уме, Анна?

– Ты – единственный человек, с кем я чувствую себя в безопасности. Ты – сын короля Древельона, суверенного монарха, добровольно объединившего свое королевство с королевством моего деда, а значит, ты имеешь почти такое же право на трон, как я. Ты – самый близкий мне человек после отца. Ты любишь меня… Что должно быть у меня на уме?! Только то, что о лучшем муже не стоит даже мечтать.

– Ведь ты говорила, что не любишь меня…

– Говорила, но разве ты не достоин того, чтобы мои чувства изменились?

– Принцесса! – КАК он это выдохнул! Упал на колени и поцеловал подол платья. Влюбленному не нужно иных доказательств, кроме слов, которые он мечтает услышать, тем более, когда эти слова правдивы.

Вошел Эжен, а мы в прямом эфире. Приготовленная фраза застряла у него в горле. Слышно, как он сглотнул, еле выдавив из себя:

– Ваше высочество, Вас и Великого коннетабля ждет король, – командующий рыцарями превратился из соперника Эжена в его врага. С этим надо что-то делать.

***

В королевских покоях был совсем другой воздух, несмотря на обилие горящих факелов и свечей. Король сидел в кровати, прислонившись к спинке, он был обложен подушками и выглядел намного свежее, чем пару часов назад.

Наконец-то мое «мы все учились понемногу чему-нибудь» на разных курсах и семинарах начало приносить пользу. Пока я в «коме», сделаю все, чтобы успеть поставить отца на ноги, пусть это всего лишь иллюзия.

– Кардинал святой церкви Великой Матери! – какой у них громкоголосый камердинер.

Ролевая рамка «подсказывает», а я наблюдаю: в зал в окружении шести вооруженных монахов ордена Охранителей святой веры и шести молоденьких монахинь торжественно вступает (именно так!)… Сергей Михайлович Политуров. Этот павлин и здесь во всем красном! Жаль, смеяться нельзя.

Монашенки – одна к одной! Губа у вас не дура, Ваше преосвященство…

О кардинале ходит множество слухов: о его любви к таинству исповеди придворных дам – кающихся грешниц, о пристрастии лично накладывать епитимью в своих покоях на молодых монахинь.

Интересно, что грешницы каются не раз и не два, поскольку грешат много и часто. Неужели подсознательно я о нем, как о мужчине, такого высокого мнения? Когда Политуров предлагал мне стать его любовницей, я была уверена, что ему это нужно не столько для дела, сколько для рассказов…

– Да помогут Высшие силы скорейшему выздоровлению нашего короля! – басит кардинал. – Да хранит Великая Мать любимейшего из сынов! – он прижимает правую руку к сердцу, левую возлагает на левое плечо и кланяется королю, после чего становится лицом ко входу. Все остальные, включая меня, трижды повторяют этот поклон в сторону кардинала.

Как будто держишь младенца… ну, правильно, это же культ Великой Матери. Смотрю в сторону коннетабля и представляю, как держала бы нашего ребенка. У меня даже ноги задрожали. Только вот не надо…

А кстати, могла бы я родить ребенка в этом… сне? А если бы пришлось, как в реальности, все девять месяцев относить? От Вольдемара – готова.

– Великий канцлер в сопровождении Верховного распорядителя двора! – да что ж ты так орешь, камердинер!

Ну-ка, ну-ка… Мама дорогая! Дергаю Вольдемара за рукав, давясь смехом:

– Вылитый Мефистофель.

– Простите…

– Ваше высочество, как вы изволили меня назвать? – канцлер зло пронзил меня своими ржавыми гвоздями.

В той, реальной жизни его зовут Усманов Борис Фатыхович. В этой – канцлер Уса-ас-Фатх.

Его лицо, бородка, прическа, головной убор – точная копия классического образа Мефистофеля, но есть нюанс: инфернальная голова посажена на грузный колобок, из которого торчат кургузые ножки в чулках и коротких штанах-фонариках. Картина маслом – постаревший и приплюснутый принц из советского фильма «Золушка».

Приплюснутый принц уверен, что завтра он – король. Дудки! Настоящий король умирать не собирается, да и колхоз – дело добровольное, разве не так, Борис Фатыхович?

Не судите строго, от смеха я не удержалась. Позади Усамы в таком же наряде семенил Верховный распорядитель двора. И кто?! Яков Николаевич Васильчук, еще более приземистый и толстый.

Я всегда сочувствовала девушкам из его рассказов о походах налево. Несчастные, польстившись на кошелек, они обязаны были разыскать «хозяйство» в складках огромного живота. Но эти складки поверх чулок… держите меня семеро!

И нет сомнений, тут все то же шоу «Воруем вместе».

Минуточку, что это так тревожно тихо? Все ждут, что я отвечу Усе. Похоже, он тут опасный человек.

– Тебе показалось, наш верный канцлер. Ты мог услышать только наш смех, вызванный радостью встречи, – не просто дается мне это «ты» в адрес шефа, но принцесса на «ты» со всеми, кроме кардинала, который считается представителем высших сил и старшим земным сыном Великой Матери… так, папа хочет сказать. – Слушайте все! Говорит король!