Принцесса на вечеринке

За каждым поворотом новый сюрприз ждет нас.

Но безопасность Гупты не безупречна,

Потому что основана только на страхе.

Будь моя воля, меня бы здесь не было.

Но моя учеба оплачена до конца года.

Вот это да. Я хочу сказать, ВОТ ЭТО ДА! Это было… в общем, классно. Я, правда, не совсем поняла, но мне показалось, что это вроде бы про камеры наблюдения и про то, что директриса Гупта думает, что она все о нас знает. Но она не знает. Или не все.

На самом деле, я не знаю, о чем это. Но должно быть, у Джея Пи получилось хорошо, потому что он вроде бы сумел произвести впечатление даже на Лилли. Она решила, что эта вещь может привести к отставке всей школьной администрации и стала предлагать Джею Пи поместить его материал в «Розовой заднице Толстого Луи».

Боже! Не так часто встретишь парня, который пишет стихи. И даже что-то читает. Я имею в виду, кроме инструкции к игровой приставке.

Как странно сознавать, что Парень, Который Терпеть Не Может, Когда в Чили Кладут Кукурузу, тоже писатель, как я. А вдруг все то время, пока я писала короткие рассказы о Джее Пи, он писал короткие рассказы обо мне? Например, вдруг он написал рассказ под названием «Долой говядину!» о том, как в вегетарианскую лазанью положили мясо, я случайно съела кусок и чуть в обморок не упала?

Боже. Это было бы… как-то не очень.

5 марта, пятница, ТО

Бабушка позвонила в тот самый момент, когда зазвенел звонок с обеденного перерыва на урок.

– Амелия, – сказала она чопорно. – Тебе нужно было со мной о чем-то поговорить?

– Скажи мне, зачем ты включила меня в свой мюзикл, как тебе это только в голову пришло? – возмутилась я. – Ты же знаешь, я не хочу в нем участвовать, я даже не заполняла анкету, помнишь?

– И это все? – Казалось, бабушка была разочарована. – Амелия, если не ошибаюсь, тебе разрешается пользоваться мобильным только в экстренных случаях. Вряд ли это можно назвать экстренным случаем.

– Ошибаешься, – возразила я. – Случай самый что ни на есть экстренный. У меня возник кризис. Кризис в отношениях с тобой.

Мне показалось, что бабушку мое заявление очень позабавило.

– Амелия, – сказала она, – вспомни, на что ты больше всего жаловалась с того самого дня, когда узнала, что в действительности ты – принцесса?

Мне пришлось подумать над ответом.

– На то, что за мной повсюду таскается телохранитель?

Мне пришлось спросить это шепотом, чтобы Ларс не услышал и не обиделся.

– На что еще?

– На то, что я не могу никуда пойти, чтобы меня не преследовали папарацци?

– Подумай получше.

– На то, что все мои друзья проводят лето в лагере, а мне приходится тратить каникулы, посещая заседания парламента?

– На уроки принцессы, Амелия, – ответила за меня бабушка. – Ты же их просто ненавидела. И знаешь, что?

– Что?

– На время репетиций мюзикла уроки принцессы будут отменены. Что ты на это скажешь?

Я прямо так и чувствовала самодовольство в ее голосе. Она решила, что обвела меня вокруг пальца. Она не знала, что моя преданность друзьям даже сильнее, чем ненависть к урокам принцессы!

– Неплохая попытка, – сказала я спокойно. – Но уж лучше я буду учить фразу «Передайте масло, пожалуйста» на пятидесяти языках, чем смотреть, как Лилли переживает, что не получила ту роль, которой ока заслуживает.

– А что, Лилли не довольна ролью, которую она получила?

– Конечно! Из нас всех – она самая лучшая актриса, и ей должна достаться главная роль! А ты дала ей роль какой-то дурацкой любовницы Албуана, и у нее всего строчки две текста!

– Амелия, – сказала бабушка, – в театре не бывает маленьких ролей, бывают только маленькие актеры.

ЧТО-О? Я понятия не имела, о чем она толкует.

– Неважно, – сказала я, – если ты не хочешь, чтобы твое шоу провалилось, назначь на главную роль Лилли. Она…

Но бабушка меня перебила.

– Я тебе уже говорила, что мне очень понравилась твоя подруга Амбер Чизман?

У меня просто кровь в жилах застыла. Стоя перед дверью в кабинет ТО, я стиснула в руке телефон.

– Ч-что?

– Мне интересно, что бы сказала Амбер, – продолжала бабушка, – если бы я случайно упомянула, что ты спустила деньги, отложенные на проведение торжественной церемонии выпуска, на контейнеры для мусора.

Я была так потрясена, что не смогла произнести ни слова.

– Э-э, Миа, прошу прощения… – Это мимо меня попытался протиснуться Борис с футляром для скрипки, а я просто тупо стояла на месте.

У меня пересохло в горле, я с большим трудом смогла проговорить:

– Ты этого не сделаешь.

Ее ответ потряс меня до глубины души.

– Ну почему же, сделаю.

Мне хотелось закричать: БАБУШКА, КАК ТЫ МОЖЕШЬ УГРОЖАТЬ СВОЕЙ ЕДИНСТЫВЕННОЙ ВНУЧКЕ????????? ЧТО С ТОБОЙ, КАК ТЫ МОЖЕШЬ!!!!!!!!!!!

Но, конечно, я не могла. В смысле, не могла закричать. Потому что я стояла с телефоном в руке посреди кабинета ТО. И хотя это был кабинет для ТАЛАНТЛИВЫХ и ОДАРЕННЫХ, и в нем собрались одни чудаки, там все равно не полагалось орать в мобильный.