Принцесса особого назначения

— Ддддинар, — я испуганно смотрела на него, но краем зрения видела, как распускаются словно во сне цветы, слышала как зашумели травы, — этот обряд не имеет для меня никакого значения, давай сюда печенью и не надо говорить таким голосом… я боюсь!

Он улыбнулся и провел засахаренной печенькой по губам, но… не отдал, продолжив плести свой странный бред:

— Много веков я блуждал по дорогам степей и равнин, горы были мне пристанищем, ибо там царил ветер! Ветром, свободным, вольным и одиноким был я… И забыл я заветы предков, забыл вольный дух Великой Сахи, забыл себя… Ты стала моим пробуждением, ты подарила надежду, с тобой обрел утраченное… Имя тебе Надежда, ибо подарила мне ее, имя тебе Вера, ибо с тобой обрел себя, имя тебе Любовь, ибо стала ее олицетворением, но я назову тебя Шаниари — женщина… моя женщина! Ибо в имени этом и Любовь, и Надежда, и Вера, и Нежность, и Святость, и Истина, и Желание…

Я перестала дышать, понимая, что он говорит, и в то же время уже ничего не понимая, но Динар, у которого волосы внезапно потемнели и стали длиннее, продолжал:

— Ты видела худшее во мне, и приняла меня! Ты видела порок во мне, и приняла меня! Пришло время увидеть лучшее во мне, и прими это!

Это не было печеньем… Моих приоткрытых от изумления губ коснулось что прохладное, что пролилось сладким сиропом, заставляя невольно проглотить… А в следующее мгновение его губы накрыли мои, заставляя забыть обо всем, кроме его дыхания и шелеста трав.

Но едва я ощутила спиной покрывало, сладкий дурман отступил, уступая место страху:

— Динар, ты… ты дал слово!

Он тихо рассмеялся, и, приподнявшись, стянул с меня рубашку, сорочку… верхнюю часть нижнего одеяния тоже…

— Шшш, — ласковый шепот и очередной поцелуй, — это была только первая часть обряда и далеко не столь интересная, как та, что предстоит… но если для первой части требовалось твое согласие, то для второй уже нет… Расслабься, милая, больно не будет… скорее наоборот. И… ты пока не сможешь шевелиться…

Вслед за его словами, пришло странное онемение по всему телу! Вот сволочь… рыжая! И ведь видел меня уже голой, ну хоть на этот раз штаны не тронул… мои, и свои, к счастью тоже, ибо второй встречи с ЭТИМ я не переживу!

Согнув мои ноги, Динар устроился между ними на коленях… двусмысленная поза, если не учитывать что он был одет, и я тоже… местами.

А затем, сложив ладони вместе, он, продолжая глядеть на меня с загадочной полуулыбкой, развел руки и я отчетливо разглядела протянувшееся между ними серебристое сияние… Хороший же он маг-недоучка, хуже, что учится действительно очень быстро!

— Больно не будет, — предупредил внезапно изменившийся Динар, с длинными черными волосами до пояса, у которых был красноватый отлив… красиво, но страшно… и очень.

А затем он опустил это сияние на меня… больно не было, было странно и страшно… сотни маленьких иголочек пронизывали все тело, и… словно собирались в разных частях тела… И еще очень пугал этот странный и незнакомый мужчина, прекрасный в своем совершенстве, и пугающий в своей безжалостности и целеустремленности… Ракард… медленно склоняющийся ко мне…

И его заклинание сливалось с шелестом трав, когда Динар прикоснулся губами к моему лбу, а странные иголочки, словно притягиваемые магнитом, потянулись к нему… И слова, слова, слова… древние, непонятные, завораживающе прекрасные, и пугающе исполненные силой, которая словно бурлила вокруг нас… Закрыв глаза, я ощущала его прикосновения на лице, шее, груди… снова шее. Влажной дорожкой поцелуев он спустился к безвольной ладони… И словно тысячи игл, на удивление безболезненно, выковали узор от плеча до ладони. Хотелось закричать, но я даже дышала с трудом… И все же усилием воли повернув голову, я с удивлением увидела проступившую на коже роспись… Красиво, как на том черном полотенце… Узор сначала был красным, затем внезапно полыхнул серебром, но в серебре мелькали оттенки и красного и золотого. А Динар уже целовал вторую ладонь, и все повторилось, вот только я уже не желала этого видеть…

И его руки скользили по телу, от шеи, по груди, затем словно исследуя изгибы до бедер, и он медленно, словно боясь испугать, потянул ткань вниз… И дорожка поцелуев, за которой тянулся этот странный узор, спускалась все ниже… по животу… и ниже… и совсем ниже… Что он делает? А сотни иголочек, следуя за его прикосновениями, устремились туда же…

— Ааа… Динар… Ди…

И мир взорвался тысячей осколков, звеня и бушуя, в странном вихре, неся отголоском 'Моя Шаниари'…