Принцесса самозванец и целебная маска (СИ)

Джомни приставил кортик к её белоснежной шее и увидел как по ней потекла капля крови. Он так много раз обрывал жизни прекрасных существ, но убить эльфийку, возможно единственную в своём роде, было немыслимо. Поэтому он на мгновение закрыл глаза и постарался освободить голову от мыслей.

— Дайте ему время. Это труднее чем кажется. — сказал капитан ледяным голосом.

Джомни ещё раз закрыл глаза, глубоко вдохнул, напряг руки и хотел прекратить всё одним привычным движением, но резкий голос капитана остановил его.

— Стоп. — резко сказал капитан и улыбнулся — Отставить, юнга! Она нам ещё пригодится. — Добавил он строгим добродушным тоном.

Джомни медленно отвёл окровавленное лезвие, отпустил волосы хныкающей Нимхэ и, взяв кортик за лезвие передал его матросу рукоятью от себя. Руки его ослабели как никогда. Палуба под ногами стала зыбучей, а в ушах был жуткий свист. Сердце колотилось как никогда ранее, но страшнее всего для него было взглянуть в глаза Нимхэ.

Капитан приказал казнить второго бунтовщика. Молодой человек в форме штурмана никак не отреагировал, он будто спал. Возможно, это насторожило бы Джомни, если бы он не сидел на полу с закрытыми глазами и не пытался остановить дрожь в руках. Когда матросы опустили автоматы, повесили их на плечи и принялись за уборку, капитан медленно подошел к Джомни и сказал добродушным но решительным голосом:

— Море - суровое место, сынок. От ошибки одного зависит судьба всех. — сказал он, наклонился к Джомни и похлопал его по плечу — Иди в каюту, поешь и отдохни. Завтра приступишь к обязанностям.

Глава 8 Англы против Саксов

Джомни всё таки нашёл свою первую работу. Ему сложно было сказать, это он её нашел, или работа его нашла. В любом случае, у него резко появилось сразу много способов отвлечь себя от шахмат. Деревянный стаканчик почти полностью потерял свою актуальность, ведь Джомни подписал письменный контракт, и, официально получив должность, стал вхож в большинство отсеков субмарины.

Джомни часто говорил с другими матросами и офицерами о работе, и, расположив их к себе, получил доступ к новой информации по морскому делу. Дошло до того, что второй механик лично вызвал его к себе и предложил продвижение по службе. Второй механик загрузил в его книгу необходимой для изучения увесистый пакет литературы и ласково пригрозил Джомни, что сделает из него настоящего, дипломированного моряка.

Прошло около месяца. Несмотря на то, что во время пожарных учений Джомни показывал отличные результаты, командная игра давалась ему нелегко. Оно и неудивительно, ведь он попал на судно как пленник, и до тех пор как подписал договор, так им и оставался. Однако мысли о неоднозначности поступков отца давно прекратились, как и желание возвращаться к прошлой жизни, да и вообще к какой либо другой. Мать Гидра стала для него матерью, суровой, опасной, но любвеобильной.

Команда сначала с недоверием относилась к Джомни, но постепенно переменила своё мнение, и потихоньку стала откровенничать. Выяснилось, что всем им не удалось найти себе места на суше. Одного только рациона хватило, чтобы они бегом попрыгали на борт сомнительной подлодки. Убегая от опасности и свирепости опустевшего за последние пятьдесят лет мира, они искали не только выживания, но и чувство единства, чувства безопасности, возможности заснуть не ожидая удара в спину. Для всех них жизнью была Мать Гидра, а непродолжительные командировки домой были вахтой.

Джомни продолжал жить в своей каюте, арабы не раз ему жаловались на затянувшееся освобождение, но Джомни пообещал им что непременно освободит их, как только дослужится до капитана. А на все их вопросы по поводу Нимхэ только искренне разводил руками.

За последовавшие пару недель, Джомни неоднократно проявил себя великолепно, при ликвидации мелких аварий и поломок, но так и не приблизился к разгадке тайны Нимхэ. В основном потому, что просто позабыл о ней, с головой уйдя в новые обязанности. Она подозрительно долго ходила с перевязанной шеей, но на вид была чересчур спокойна, а вся команда воспринимала её как бортового питомца, вроде кошки или попугая.

Когда Джомни получил очередное повышение, к его обязанностям добавилось дежурство по кухне. В одно из дежурств он должен был сервировать стол, и поневоле стал свидетелем интересного разговора.

— Простите, капитан, вы обещали рассказать, почему потребовалось застрелить того смертельно больного матроса, но, до сих пор так и не рассказали.

— Не тревожьтесь штурман, его недуг никак не заразен. Он и так прожил на семь месяцев больше чем это физически возможно. Я бы попросил доктора пояснить подробнее, но, к сожалению доктору сейчас не здоровится, и Нимхэ делает всё возможное, чтобы помочь ему.

— Понятно. Правда, хотелось бы узнать чем таким он заразился, чтобы нам всем быть осторожнее. Да и законы морские такого исхода не предусматривают. Смерть мозга от болезни это одно, а прекратить жизнь тела пулей, это совсем другое.