Принцесса самозванец и целебная маска (СИ)

Штурман первый накинул фуражку обратно. Остальные тоже надели фуражки и стали смущённо долго поправлять головные уборы боясь встретиться взглядом друг с другом. Наконец вся команда вновь сняла свои фуражки и без слов стала наливать крепкое спиртное в мелкую хрустальную посуду.

— К борту не подходить! Как понял Нимхэ?

— Вас понял, капитан. — сказал Нимхэ нарочито мягким женским голосом, а потом сел на палубу.

Не успели моряки поднести бокалы к губам, как капитан замер пристально глядя на коварно осклабившегося эльфа. Моряки даже посмотреть не успели куда смотрит капитан, а очередная громадная акула выпрыгнула из воды, и, скользнув по палубе как пингвинёнок, раскрыла свою огромную пасть, и вновь утащила эльфа под воду, тут же соскользнув с другого борта.

— А, — махнул рукой капитан — не обращайте внимания.

— Не обращайте внимания! — повторила команда приняв его дружеский совет за тост.

Тоненькая полоска суши, венчавшая горизонт, окрасилась в цвет варёной малины, голубое тело Атлантики стало темнее, и как будто более густым. Ветер стал между Геркулесовыми столбами, как в дверях, и уже попрощавшись медлил с уходом. Волны игриво ласкали борта Матери гидры, то запуская свои текучие пальчики в железные кингстоны, то скатываясь по бархатисто-чёрному борту. Чайки летали вокруг как на привязи, редко взмахивая серыми крыльями с чёрными кисточками, и издавали мурлыкающие звуки.

Издали Мать Гидра выглядела умиротворённо. Если бы на её выразительный силуэт, глубокого, по-аристократически чёрного цвета, поставить мачты с парусами, то в данный момент паруса возлегали бы на реях, как будто сшиты из туник самой Дианы, и выглядели бы уместно. Мать Гидра лежала на солёной постели как сытый морской лев на гальке, она будто бы признала своё истинное я. Наконец, приняла тот факт, что она больше не борец за чуждые ей интересы, не военный клерк и не казенный секьюрити, она прогулочная яхта. Свободная, лёгкая, безмятежная, но от того ещё более опасная.

Моряки своим настроением никак не уступали судну. От великолепных блюд умелого повара, белые рубашки моряков обросли горизонтальными складками, позы становились раскованными, жестикуляция живее, а смех громче. Когда акула вынырнула из воды, и выплюнула Нимхэ напугав Джомни, моряки успели неоднократно повторить тост. Капитан пригласил Нимхэ к столу, но тот слегка смущаясь оглядел свой откровенный купальный костюм и собрался было сбегать переодеться.

— Да бросьте вы, Нимхэ, — сказал капитан — мы же в конце концов на прогулочной яхте, да ещё в такой редкий день. Выходной день!

— Да уж, выходной от слова выход. — ответил Нимхэ оглянувшись на Джомни с компанией.

Нимхэ вильнул ушами и на палубу навалилась двухметровая голова акулы, а на её носу лежал метровый сиреневый шелковый платок как салфетка на рояле. Нимхэ прижался грудью её морде, обнял её своими длинными руками и прижался к ней щекой. Он сказал что-то ласковое и, взяв платок, отпустил акулу. Он обернул платок вокруг талии, и, завязал его на фасон древнеегипетской юбки. Заняв место между механиком и штурманом, Нимхэ присоединился к банкету.

— Так это и есть те самые разведывательные дроны? — Спросил стармех указывая на пену, поставленную на воде акулой.

— Да — ответил Нимхэ — И те и эти, все!— ответил эльф и закинул в рот крупный кусок бараньей котлеты.

Моряки немного притихли и стали смущенно улыбаться, переговариваясь спокойными короткими фразами. Бочкообразные тела подводников инстинктивно выпрямились, будто Нимхэ и правда был женщиной, а зоркие глаза то и дело поглядывали на бюст Нимхэ. А тот в свою очередь давал ответные залпы своими синими глазами. Он выставил свои острые клыки поверх нижней губы и скалился как ребёнок, который ловит прохожих на привязанную к нитке ассигнацию.

— И сколько у вас этих разведчиков? — поинтересовался старший помощник.

— Слишком много. Так много, что они уже начинают угрожать экосистемам.

Нимхе продолжал наслаждаться мелкой океанской рыбкой с маслинами, зажаренной по обманчиво простому рецепту. Пряный жир так обильно стекал по его подбородку, а найденный под водой аппетит был так силён, что он не сразу заметил как испачкал дизайнерский купальник. Он крепко выругался, и, схватив салфетку со стола стал тщательно вытирать его, на минуту утратив всю свою притворную женственность. Он собирался взять солонку, но вдруг заметил как все пирующие замерли, а матрос который принёс ему что-то важное, открыл рот. Нимхэ, со слегка испуганным видом, сначала оглядел раскрытые как капканы глаза моряков, потом дерзко усмехнулся со звуком "гы!".

Через мгновение глазеющие моряки заметили воцарившуюся тишину, и её сменила такая же тихая неловкая пауза. Все стали отводить глаза и выискивать на столе какие-нибудь интересные предметы. Лишь только стармех не дрогнул. Он продолжал буравить грудь Нимхэ взглядом и дождавшись его внимания ошарашенно посмотрел в глаза эльфу и спросил:

— Малыш Абэба рассказал про осьминогов. — сказал старпом, уверенно возвращаясь к еде.