Принцесса, сыщик и черный кот

– Я думал, ты туда больше не поедешь.

Каролина с удивлением посмотрела на Романа.

– Это почему же?

– Ну, тогда в монастыре… Мне так показалось…

– Глупости! Я перекрестилась и поехала к девочкам.

– К старухам?

– К девочкам. Они девочки! Запомни это!

– Хорошо, хорошо! Послушай, ты тогда так странно исчезла… Нырнула в такси, и все.

Каролина, по-хозяйски оглядываясь, вошла в гостиную и села в кресло.

– У тебя чисто…

– Убирают. Прислуга. Филиппинка, мелкая, как мальчишка, и плоская… словно дощечка.

– А ты внимателен к женским прелестям.

– Это невозможно не заметить. Она меня все время пытается соблазнить, эта мальчиковая дамочка. Глазами, черными вишнями своими. Смотрит и смотрит в упор и улыбается так странно.

– Попробуй! Говорят, это пикантно. И не дорого, насколько я слышала.

– Что ты говоришь! Я в чем-то виноват?

– Прости. Глупости все это!

Роман обнял Каролину за плечи, присел на подлокотник кресла и впился ртом в ее губы. Англичанка не отвела голову. Сердце в груди Романа требовательно застучало. Каролина, почувствовав это, выгнулась и отпрянула в сторону. Между ней и Романом, между их телами вдруг появились ее упругие сухие ладошки, маленькие, плоские, непреклонные. Она легко оттолкнула Романа и, когда он соскользнул с подлокотника, с трудом удержавшись на ногах, быстро поправила себе волосы.

– Не сердись. Я зашла попрощаться.

– Что значит «попрощаться»?

– Уезжаю. В Англию.

Роман покраснел и отошел к распахнутому зеву балкона. Свет обтекал его сзади, слепя Каролину. Она не видела теперь его лица, но ощущала, как от его темной, «негативной» фигуры сочится нечто тяжелое, горячее, нервное.

– Послушай! Ты не сердись, пожалуйста! Через неделю я вернусь. Обещаю.

– Что случилось?

– Умер один из моих бесчисленных дядюшек. Осталось его завещание. Я должна быть там.

– Это завещание как-то может изменить твои планы?

– Не знаю. Звонили из нашей адвокатской конторы. Его стряпчий, говорит, что я основной фигурант.

Роман повернулся к ней и светлый солнечный луч нашел ее лицо, немного смущенное, ожидающее чего-то не здесь, не от Романа, не от этого острова. Он присел на краешек дивана и сцепил перед собой руки со вздувшимися побелевшими жилами. Почему-то именно их она заметила, и сердце ее сжалось.

– Мы же почти не знакомы. Зачем же так переживать? Да и всего-то на неделю.

– Мне показалось, миледи, что мы знакомы давно. Я так себе нафантазировал.

– Это как сон. Кошки, говорящие коты… Василис с его ариями. И этот грек, усатый этот… Все смешалось. И мы здесь… Такое, наверное, бывает.

– Я понимаю, мы ни о чем не договаривались. Ты свободна.

Каролина поднялась. Только теперь Романа заметил, что на ней легкий, почти прозрачный светло-изумрудный сарафан. Вновь сердце толкнуло кровь к вискам, вновь загорелись ладони рук.

Каролина улыбнулась, почувствовав это. Она предостерегающе подняла ладонь.

– Я должна идти. Самолет через три часа, а надо еще собрать вещи. Послушай, я вернусь. Через неделю… что бы там ни было! Клянусь! И потом, кошки, за ними тоже надо смотреть.

Она попыталась засмеяться, но получилось как-то фальшиво, плоско. Каролина резко повернулась и вышла в прихожую, прикрыв за собой дверь.

Роман стоял посередине гостиной, глядя на закрытую дверь, и сжимал кулаки. Фантазии хуже снов, подумал он. Сны забываются без боли, оставляя лишь дыхание ночи, тяжесть или легкость, а фантазии всегда давят на голову, в которой родились.

Глава 13 Полицейские

Итак, экскурсия в монастырь откладывалась на неопределенное время. Во всяком случае, полковник Сузу, узнав в тот же день о неожиданном отъезде Каролины в Англию, вдруг разом потерял всякий интерес к идее посещения обители диких котов.

– Что ж, будем дожидаться леди! – примирительно сказал он, садясь в машину.

Он ехал в аэропорт Ларнаки, куда вот-вот должен был прибыть один из его информаторов.

– Почему же, господин полковник? Разве, я не смогу быть для вас гидом? – ухмыльнулся Роман.

Полковник задержался около распахнутой двери машины и внимательно посмотрел на русского майора.

– Вызов, мистер Роман, мне был брошен дамой, именно ей я и намерен его вернуть. Она ведь, кажется, сказала вам, что улетает всего лишь на неделю? Не так ли?

– Кажется. Если ее не задержат дела…

– У нас с вами теперь достаточно времени, чтобы заняться своими. Вы, надеюсь, помните мою просьбу в отношении старого ливанца и украинских «кометчиков»?

– Конечно, сэр! Но послушайте, несколько дней назад, у «Василиса» вы были настолько резки в своих суждениях, я бы даже сказал, крайне непримиримы к чужому мнению. И в первую очередь, к моему… Что изменилось с тех пор? Вас перестала интересовать победа над моими суевериями? Или тот разговор был вызван теперь уже понятным недоверием ко мне?

– Отчасти… отчасти.

Полковник сел в машину и, не глядя на майора, выехал со стоянки Департамента полиции на узкую пыльную улицу, погребенную в тени черных каменных домов.