Я придержал язык, потому что она была права. У меня всегда были планы, когда дело касалось ее, хотя иногда, как сейчас, казалось, что я даже не знаю, что это такое. Я должен был избавиться от нее, но мысль об этом разрывала меня на две части одновременно с осознанием того, что это необходимо.
— Пойдем. — Она схватила лестницу для высокого борта и начала взбираться с нотками смеха в голосе.
Я нахмурился, наблюдая, как она идет, задаваясь вопросом, какого черта она вообще делает, и зная, что, что бы это ни было, я хотел делать это с ней.
Я последовал за ней до самого верха, где она вышла на доску для прыжков в воду.
Она осторожно прошла вперед и опустилась на самый конец доски, ее ноги раскачивались под ней над водой.
Я пересел рядом с ней, оставив между нами сантиметр пространства, несмотря на то, что мне хотелось притянуть ее к себе. Я вздохнул, проведя рукой по лицу. Все это было так хреново. Я подставил ее сегодня вечером, сделал все возможное, чтобы снова причинить ей боль, но вот он я, сижу с ней в темноте, хочу прикоснуться к ней, украдкой смотрю на нее, как влюбленный ребенок. Почему с ней все было так сложно? Все должно было быть просто, неважно, как она выглядела и насколько сексуальной она мне казалась, я не должен был мучиться над идеей избавиться от нее.
Может быть, когда это будет сделано, я смогу двигаться дальше, забыть о ней. Но когда она откинулась назад, чтобы лечь на доску для прыжков в воду, и белое платье на ней задралось, обнажив бронзовую кожу бедер и еще один проблеск нижнего белья, я понял, что это была пустая надежда.
Я никогда не жаждал кого-то так же, как ее.
И дело было не только в том, как она выглядела: каждый раз, когда она кусала меня или сопротивлялась мне, зверь внутри меня поднимал голову. Она была больше, чем просто девушка, которая представляла для нас угрозу. Она была настоящим вызовом, не боялась меня, что бы я ни выкинул, и могла сравниться или даже превзойти меня во всех отношениях. Я никогда раньше не встречал такой девушки, как она. Она была мне ровней. Ее не интересовала ни моя власть, ни мое имя, поэтому каждое внимание, которое она бросала в мою сторону, было заслужено
— Ксавье пишет Софии? — спросила она внезапно, и мои губы разошлись от этого странного вопроса.
— Да, — сказал я в конце концов, потому что врать ей об этом казалось бессмысленным. — Он не может сказать ей, кто он на самом деле, очевидно. Но я хотел, чтобы у него был кто-то из его Ордена, с кем он мог бы поговорить, хоть какой-то контакт со стадом… — Я прервался, потому что дать ему номер телефона одной девушки, с которой можно было бы связаться, казалось довольно жалким способом помочь ему, но я не знал, что еще можно сделать.
— Я так понимаю, Лайонел все еще не разрешает ему раскрывать свой Орден кому-либо? — спросила она.
Я рассмеялся, но это был пустой, бессодержательный смех.
— Ни за что.
Рокси поджала губы, как будто это ее разозлило, но больше ничего не добавила.
— А как поживает твоя прекрасная наречённая? — спросила она, ухмылка играла на ее губах, когда она сменила тему.
— Хрен знает, — ответил я с рычанием. — Отец постоянно говорит о том, чтобы она перевелась сюда из своей академии, чтобы мы могли получше узнать друг друга. Я слышал, как он говорил, что рассчитывает, что мы поженимся через год после моего выпуска…
Ужас от этой мысли преследовал меня большую часть ночи перед сном. Хуже всего было то, что я знал: если к тому времени я не смогу бросить ему вызов, я все равно пойду на это. Он бы просто использовал свое Темное принуждение, чтобы заставить меня, если бы я попыталась отказаться.
— Почему бы тебе просто не сбежать? — поддразнила она. — Неужели твой драгоценный трон так важен для тебя, что ты готов променять на него свое счастье?
Я ухмыльнулся и тоже лег, повернув голову, чтобы посмотреть на нее в тусклом свете. Она раскачивала ногами вперед-назад, и доска подпрыгивала под нами.
— Куда мне идти? — спросил я. — В Азерианскую пустыню? Или в Полярную столицу? Может быть, мне стоит просто отправиться в царство смертных и устроить там свою жизнь?
Рокси пожала плечами, как будто эти идеи не были совсем уж безумными.
— Лучше так, чем жизнь в цепях, — просто сказала она.
Я разомкнул губы, чтобы ответить, но что я мог сказать? Все было не так просто. Я был рожден, чтобы править, все, кем я был, все, что я пережил, чтобы добраться до этого момента, было сделано во имя этого. Я никогда не смогу довольствоваться простой жизнью, прячась в тени. Кроме того, здесь у меня были обязанности. Перед братом, Наследниками, Солярией в целом. Я не мог просто так отвернуться от них.